— Я уже сказала «нет».
— Я жду твоего «да», Прачка.
Настырный ублюдок.
— Этого не произойдет, Шеви8.
Из него вырывается смех, дразнящий мой собственный. Агх. Он надоедливый. Мне не нравится его смех, так почему же я тоже тихонько смеюсь?
— Моя симпатия к тебе растет, — говорит он самодовольным, удовлетворенным тоном.
— Ага, как опухоль, — парирую я.
— Посмотри, как нам весело. — Он ждет, пока я посмотрю в его сторону, чтобы ослепить кривой ухмылкой, от которой у меня закипает кровь. — Видишь? Ты не такая, как они.
Я слежу за скучающим жестом его руки в сторону нескольких девушек, открыто глазеющих на него. Все они сексуальные, экстравагантные и молодые. Одетые удобно и небрежно. Очевидно, наслаждаются своей студенческой жизнью. Эти девушки — воплощение всего, чем я не являюсь.
И хотя, вероятно, мы одного возраста, я чувствую, что прожила десятилетия — словно старая, усталая душа заперта в теле молодой девушки.
— Ты заставляешь меня приложить усилия. — Он наклоняется вперед, его улыбка становится мальчишеской. — Мне нравится охотиться.
Трепет пронзает мой позвоночник. Мысль о том, что этот большой красивый парень будет преследовать меня повсюду, почти невыносима. В любом случае, это спорный вопрос. Я не могу фантазировать о каком-то горячем, несносном парне из «Пляжа», пытающемся быть типичным парнем из братства, когда у меня есть гораздо более важные вещи, о которых нужно беспокоиться.
Например, о том, чтобы сделать папу счастливым, дабы он держался подальше от Деллы.
И о том, что нужно попытаться пообщаться с его причудливыми коллегами.
Несмотря на мои первоначальные опасения, поступить в университет и оставить Деллу на самом деле оказалось неплохой идеей. Возможно, я смогу встретить каких-то людей, готовых помочь, если мне это когда-нибудь понадобится. У меня также будет доступ к университетскому медиацентру. Я могу проводить любые исследования и планировать свое будущее с Деллой, не опасаясь, что папа будет за мной шпионить.
Последнее, что ему нужно знать, так это то, что я умираю от желания сбежать от него навсегда.
Но в университете я могу делать это, не опасаясь его.
Куда бы я её отвезла? Она бы с удовольствием ходила на пляж. Или, ещё лучше, какое-нибудь место, где неподалеку будут животные, которых она могла бы посещать. Это должен быть маленький городок, в котором мы могли бы затеряться. Мне понадобятся поддельные документы. Я даже не уверена, как добыть нечто подобное. Планирование побега — когда тебе нужно скрыть следы от своего злого отца, и при этом у тебя нет доступа к деньгам — немного утомительно.
Каждый раз, когда я думаю о побеге, я начинаю ходить кругам в своей голове, так и не придумав чего-то основательного и действенного.
Держу пари, что Форд — человек действия. Бьюсь об заклад, он бы точно знал, что делать в моей ситуации. Мое сердце сжимается, когда я задаюсь вопросом, смогу ли я, в конце концов, сблизиться с кем-нибудь настолько — например, с Фордом или с кем-то менее придурковатым — здесь, в университете, чтобы довериться ему?
— Это не попытка заманить тебя в мою постель, — раздраженно говорю я ему. — Я пытаюсь оттолкнуть тебя, желательно навсегда. Я не препятствие, которое можно перепрыгнуть.
— И все же, я всё ещё хочу наброситься на тебя…
У меня вырывается ещё один глупый смешок, и он присоединяется ко мне.
— Форд…
— Это нормально — тайно любить меня, — говорит он, поигрывая прядью моих волос. — Я думаю, мы могли бы стать отличными друзьями.
Друзья.
Это слово кажется таким чужим.
По словам папы, друзья — это люди, которые хотят использовать тебя, чтобы получить что-то для своей выгоды. Они используют таких людей, как он, из-за его денег, средств и доступа к информации. И по умолчанию, из-за того, кто я есть, они также будут использовать меня.
Форд знает, что я наследница техно-состояния?
— Что? Ты разочарована тем, что я не пытаюсь залезть к тебе в штаны? Признаюсь, Прачка, ты крепкий орешек.
— Я не разочарована, — выплевываю я. Ладно, может быть, немного и разочарована где-то в глубокой, скрытой, тайной фантазии. — Я просто… — С моих губ срывается вздох. — У меня не так уж много друзей. С твоей стороны это было бы напрасной тратой усилий.
— С таким жалким отношением к себе неудивительно, почему, — невозмутимо говорит он.