— Ну да. — Доди утвердительно кивнула и задала очередной вопрос: — Значит, он водил поезда?
— Нет, миссис Бейкер, — ответил Дез. — Он проектировал мосты.
— Для поездов?
— Нет. В основном автомобильные.
— Зовите меня просто Доди. А когда это случилось?
— Прошу прощения?
— Как давно вы живете в Штатах?
— О, дайте-ка я прикину. Лет двадцать… или девятнадцать.
Я попыталась подсчитать в уме, сколько же ему лет. Семнадцать плюс девятнадцать это… двадцать… погодите, девять и семь это… пятнадцать, теперь прибавить к этому двадцать… нет.
Должно быть, напряжение, с которым я производила вычисления, ясно нарисовалось на моем лице, потому что Фонтейн прошептал:
— Тридцать шесть, тупица.
— И вы все это время жили в Мичигане? — спросила Доди.
Дез помотал головой:
— Нет, сначала у нас не было определенного места жительства, мы колесили всюду, а двенадцать лет назад осели в Иллинойсе. Моя мать и сестры до сих пор живут недалеко от Чикаго. Оттуда я и приехал сюда.
— А что привело вас в Белл-Харбор? Работа? — Доди так пристрастно его допрашивала, что казалось, достанет сейчас тетрадь и примется вести протокол. Однако наш гость оставался совершенно невозмутимым. Видимо, во время работы на «скорой помощи» он научился общаться с необычными старушками.
— Да. Но я здесь всего на несколько месяцев, а затем вернусь в Чикаго, если меня не пошлют куда-то еще, — ответил он.
— Почему?
— Потому что я занят тем, что у нас называется краткосрочным замещением. Можно сказать, это временная работа для врача.
— Как увлекательно! А отец? Он тоже в Чикаго?
— Нет, он скончался. Когда я учился в медицинском колледже.
— Ох, дорогуша, это так печально. — Доди покивала со знающим видом и снова похлопала его по руке. — Я думаю, он был алкоголиком?
— Доди! — ахнула я.
— Что? — Она посмотрела на меня негодующе. — Ты же знаешь, что болтают о шотландцах!
Дез засмеялся, и меня охватило совершенно незнакомое чувство. Подобный комментарий непременно вывел бы Ричарда из себя. Но этот парень просто решил, что Доди забавная.
— Думаю, мой отец пил явно больше, чем ему следовало, но если его что-то и погубило, так это табак.
— Прошу прощения, доктор Макнайт, — сказала я, пытаясь смягчить и весь этот разговор о его утрате, и ужасные тетины манеры.
— Все в порядке. И пожалуйста, зовите меня Дезом. — Он снова подмигнул мне.
Вот черт. Если он не прекратит это делать, я точно изрежу себе сегодня палец.
* * *
Ужин прошел без происшествий, и доктор мечты, Дез Макнайт, казалось, воспринимал все как должное, мирясь со всеми этими историческими экскурсами и страшной кашей в голове у Доди.
Мы весело болтали, и наши истории хаотично мешались с деталями популярных викторин. Со стороны можно было подумать, что ужинает компания студентов, изучающих английский язык в качестве иностранного. Или же нас можно было принять за собравшихся за столом пятидесятников[12].
Во время еды Дез хвалил кулинарные таланты Джаспера и смеялся над шуточками Фонтейна. Он отвечал на все ужасные вопросы Доди, рассказал даже, какого размера штаны он носит (тридцать четвертого), бывал ли он когда-нибудь на нудистском пляже (нет, но было бы забавно там оказаться) и проводил ли когда-нибудь операции с грудными имплантами (да, во время практики). Он даже глазом не моргнул, когда Доди спросила, есть ли у него дети.
— Нет, нету.
— Даже внебрачных? — не отставала она.
Но он только пожал плечами:
— Даже. Во всяком случае, насколько мне известно, — и продолжил поглощать спаржу.