Однако вместо умиления в сердце Шэнь Цинцю вскипела волна возмущения.
Ему до боли хотелось задать Ло Бинхэ вопрос: «Что все это значит?»
Вы только полюбуйтесь на него: выстроил декорации, привел актеров, чтобы как ни в чем не бывало продолжать разыгрывать сценки из жизни любящих друг друга учителя и ученика своих снов!
Сперва он закатывает истерику, словно несчастное дитя; затем плюет ему в душу, давая понять, что это было сплошным лицедейством. Право слово, Шэнь Цинцю не считал себя настолько проницательным [1], чтобы читать в сердце Ло Бинхэ, разбираясь, что там откровенность, а что – чистой воды притворство.
Пока он предавался этим раздумьям, Ло Бинхэ сделал шаг к нему.
Происходи это пару дней назад, Шэнь Цинцю, не задумываясь, отступил бы шага на три, но нынче удержался: это слишком уж походило бы на девицу из хорошей семьи, угодившую в лапы к отъявленному головорезу. Даже оказавшись в столь невыигрышной ситуации, как дракон на мелководье и тигр на равнине [2], он ни при каких обстоятельствах не мог позволить себе потерять лицо.
И все же он не в силах был повлиять на цепенеющее, словно кролик под взглядом удава, тело и унять бешеные кульбиты своего сердца. Ресницы против воли затрепетали, пальцы согнулись, готовые сжаться в кулак.
Каким-то чудом умудрившись заметить это, Ло Бинхэ сделал еще один шаг.
– Учитель, как вы думаете, что я собираюсь с вами сделать? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Понятия не имею, – честно ответил тот.
Шэнь Цинцю вообще никому не посоветовал бы предаваться этому бесполезному занятию – пытаться предугадать намерения Ло Бинхэ. Всякий раз, когда ему казалось, что истина на поверхности, он умудрялся промахнуться на целые световые годы!
Ло Бинхэ медленно протянул к нему руку. Шэнь Цинцю не шелохнулся, но его взгляд намертво прикипел к приближающимся кончикам пальцев.
Эта тонкая нежная рука вовсе не походила на длань молодого господина Царства демонов, успевшую лишить жизни бессчетное число людей – казалось, она создана, чтобы касаться струн и возжигать благовония. Украдкой скользнув к щеке Шэнь Цинцю, она едва ощутимо коснулась кожи.
А затем опустилась на его горло.
Шэнь Цинцю не ведал, было ли случайностью то, что пальцы Ло Бинхэ легли аккурат на одну из жизненно важных артерий. Заклинатель против воли сглотнул.
Ло Бинхэ тотчас убрал руку. Когда он заговорил, невозможно было различить, что звучит в его голосе: сожаление, гнев или довольство.
– Моя кровь больше не отвечает на мой зов.
Выходит, он коснулся кожи Шэнь Цинцю, лишь чтобы проверить действие священной крови.
– Похоже, за эти краткие несколько дней учитель пережил еще одну судьбоносную встречу.
– И что теперь? – бросил Шэнь Цинцю. – Заставишь меня выпить ее вновь?
– Ты все равно убежишь, что с ней, что без нее, – отозвался Ло Бинхэ. – Я предпочел бы не давать учителю лишний повод меня ненавидеть.
На глазах посторонних он не постеснялся втоптать репутацию учителя в грязь, однако, оставшись с ним наедине, вновь сделался учтивым и обходительным, тем самым окончательно сбив Шэнь Цинцю с толку.
– Учитель, прошу, останьтесь здесь хотя бы на время. Можете гулять по моему дворцу, где пожелаете. – Помедлив, Ло Бинхэ добавил: – Я поставил слуг за дверью, но они не осмелятся войти сюда. Если вам что-то понадобится, просто дайте им знать.
– Какая предупредительность, – процедил Шэнь Цинцю.
Устремив на него пристальный взгляд, Ло Бинхэ произнес:
– Вы чего-нибудь хотите?
– Мой выбор не ограничен? – поинтересовался Шэнь Цинцю.
Ло Бинхэ кивнул. Повинуясь мстительному порыву, заклинатель выпалил:
– Желаю видеть тебя как можно реже. В идеале – вообще никогда.