4
Сказать, что наши отношения были необычными, было бы крайним преуменьшением, которое и близко не подошло бы к тому, чтобы отдать им должное, которого они заслуживают. Это было, мягко говоря, очень особенное событие. В наших отношениях обида - это не то же самое, что боль. Боль была тем, чего я жаждала. Боль была тем, в чем я нуждалась. Боль была тем, что мистер Стил делал и для меня, и для себя.
В обмен на то, что он причинил мне боль, в которой я так сильно нуждалась, он испытал удовольствие, которое я получила от этого. Доставляя мне удовольствие, причиняя мне боль, он позволял себе процветать. Наши отношения строились на том, чтобы давать другому человеку то, в чем он нуждался, и гарантировать, что наши потребности всегда удовлетворялись. В конце концов, мы оба остались довольны. Всегда. Это было намного больше, чем я могла бы сказать о любых моих предыдущих отношениях.
Обида была чем-то отличным от боли. Мы оба определили боль как нечто совершенно иное и гораздо более глубокое. Любая обида между нами была бы расценена как злонамеренная. Это было бы прямым результатом невнимания к чувствам другого человека. Если бы мы причинили друг другу боль, это показало бы, что один из нас не заботится о нуждах другого.
Я сделала именно то, о чем просил меня мистер Стил. Я полностью наклонилась, одарив его взглядом, которого он ждал. Пока он бросал на меня взгляд, который, как я знала, должен был последовать, я вспомнила, что слегка порезала свои женские части тела, когда брилась. Это было немного, и я надеялась, что он этого не заметит, но, когда с его губ сорвалась заметная хмурая гримаса, я поняла, что он это заметил.
Он ненавидел всякий раз, когда я там резалась. Это означало, что он должен быть осторожен со мной. Это означало, что он не сможет быть со мной так груб, как ему хотелось бы. Как бы ему ни нравилось подвергать меня своим наказаниям, ему и в голову не приходило делать что-либо, что могло бы причинить реальный физический вред. Если бы он был слишком груб со мной, это могло бы вызвать у меня кровотечение, а ему бы это не понравилось.
— Что там произошло внизу? Я не могу поверить, что вы были так беспечны.
Я опустила голову, зная, что он был разочарован. Я даже не заметила, что он поднялся со стула, пока не почувствовала резкий шлепок по заднице. У меня вырвался непроизвольный вздох, но он был достаточно тихим, чтобы я не поверила, что он его услышал. Улыбка начала медленно расползаться по моим губам, заставляя меня прикусить губу, чтобы она не стала шире. Он бы не оценил мою улыбку. Не в тот конкретный момент времени.
— Не думай ни на минуту, что я не видел этой улыбки, — сказал он. Я стерла ее со своего лица так быстро, как только могла. — Тебе это слишком нравится? Ты сделала это нарочно? Может быть, когда ты брилась, ты намеренно порезалась, потому что знала, что будешь наказана за неосторожность? Ты пыталась меня спровоцировать? Это то, что здесь происходит?
Несмотря на то, что он задавал мне прямой вопрос, я не осмеливалась пошевелиться или заговорить. Я знала, как это работает. Когда он хотел, чтобы я что-то сделала, он не просто задавал вопрос. Вместо этого он отдал бы мне прямой приказ.
— Я вижу, ты сегодня молчалива. Это хорошо. Это значит, что ты знаешь свое место. Теперь встань.
Последовал прямой приказ, которого я ждала. Я знала, что он поступит скорее раньше, чем позже. Медленно двигаясь от пояса, я перешла из согнутого положения и медленно встала, держась к нему спиной.