Наша королевская гвардия всемирно известна своими изнурительными тренировочными протоколами и исчерпывающим процессом проверки. После прохождения серии тестов на умственную и физическую подготовку требуется пять лет, чтобы пройти путь от рядового солдата до рядового гвардейца; еще два года, прежде чем вы окажетесь в одной комнате с кем-либо, имеющим отдаленное значение, во время службы.
Те немногие, кто достигает элитного уровня — те, кто живет и работает на территории дворца, охраняя непосредственно королевскую семью — посвящают свое существование только одной цели: защищать и следить за Ланкастерами. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Жертвуя любым шансом на нормальную жизнь, с домом, супругой и малышом, бегающим по двору. Потому что служба в королевской гвардии — это не просто выбор профессии.
Это призвание.
Все это для того, чтобы сказать… Я даже чихнуть не могу без того, чтобы это не было задокументировано где-нибудь через спутник. Поэтому у меня нет абсолютно никаких шансов подкрасться к Гейтхаусу — редким, утилитарным казармам и учебным помещениям на краю территории замка, где наши солдаты высшего ранга проводят свободное от службы время. Они, вероятно, знали о моем приходе еще до того, как я сделал хоть один шаг на улицу, в бодрый вечерний воздух, стуча зубами от холода и тревоги.
Когда я вхожу в парадные двери, каждый охранник на большой арене, похожей на спортивный зал, стоит наготове, взгляд устремлен вперед, позвоночник выпрямлен. Я почти отшатываюсь при виде семидесяти пяти самых смертоносных, высококвалифицированных мужчин в стране, выстроившихся в пять аккуратных рядов и с воинственной точностью ожидающих моего обращения к ним.
Потому что это устрашает, или что-то в этом роде…
Я втягиваю неглубокий глоток воздуха, пахнущего потом и антисептическим спреем, позволяя ему сгореть в моих легких. Мой взгляд перемещается от мягких матов для спарринга к висящим боксерским мешкам и обширной коллекции свободных весов и тренажеров. Здесь нет ни произведений искусства, ни декора. Это далеко не похоже на остальную часть замка, которая до отказа набита многовековой антикварной мебелью и витиеватыми настенными украшениями. У меня такое чувство, будто я попал в другой мир.
В каком-то смысле, наверное, так оно и есть.
Расположенный на небольшом расстоянии от Уотерфордского дворца как по архитектурному проекту, так и по повседневной деятельности, Гейтхаус функционирует в значительной степени независимо от остальной монархии — как и стражники, которые здесь живут и работают. Как и любые другие граждане Германии, они в конечном итоге подотчетны власти короля… и все же, только по роду своей деятельности, они также уникальным образом освобождены от нее.
Ни один закон не может быть нарушен, когда речь идет о защите короны.
Я была здесь всего один раз, и в то время я была в таком оцепенении, что почти не помню, как это произошло. Это было через три дня после катастрофической коронации. Через три дня после того, как я обняла своего отца и увидела, как жизнь исчезает из его глаз.
Лайнус был в больнице. Страна была в состоянии паники. Мой мир все еще был в тумане шока, страха и догадок. И я была полна решимости найти ответы.
Кто имел доступ к бокалу с шампанским? Какой смертельный яд был подмешан в него перед тем, как Лайнус сделал глоток? Были ли какие-нибудь версии о том, кто мог сделать такое? Было ли это нападение связано с пожаром, в котором погибли король Леопольд и королева Эбигейл?
Я врывалась в эти же двери, ища аудиенции у главного человека. В поисках ответов. В поисках чего-либо, что могло бы облегчить нити тревоги, запутавшиеся в моей грудной клетке.
Вместо этого я натолкнулась на кирпичную стену, которой оказался командир Рэмси Бейн — тонкогубый человек с еще более тонким запасом терпения. Широко известный как личная марионетка Октавии — и иногда любовник, если верить сплетням в замке, — он так далеко в ее кармане, что может быть и ворсом.
Он стоял, скрестив руки на широкой груди, и смотрел на меня без малейшего сочувствия, пока я умоляла его рассказать мне, кто пытался убить моего отца. Несмотря на мои отчаянные мольбы, он отказался давать мне какие-либо ответы.
Я не отчитываюсь перед вами, принцесса, сказал он мне, в его голосе звучало явное презрение. А теперь, если вы позволите… мы должны возобновить обучение.
Скажем так, я не в восторге от перспективы еще одной встречи с этим человеком.
Возможно, на этот раз все будет по-другому, неубедительно говорю я себе. Возможно, он выслушает меня честно и с вновь обретенным уважением…
Почему-то, пока я иду через тренировочную арену, мои шаги звучат громко в тишине, у меня есть предчувствие, что это не так.
Когда я останавливаюсь перед солдатами, я сжимаю колени, чтобы они не дрожали, и делаю глубокий вдох, молясь, чтобы выглядеть храбрее, чем я себя чувствую.
Учитывая, что меня вот-вот стошнит, планка установлена довольно низко.
— Ваше Королевское Высочество, — рявкает хрипловатый мужской голос, привлекая мое внимание на грузного мужчину в военной форме, стоящего в нескольких футах слева от меня. Ему около пятидесяти, с коротко стриженными волосами и стальными серыми глазами. В них нет ни капли приветствия.