Севир освободил меня и подал стакан воды, а потом терпеливо ждал, когда я приведу себя в порядок.
- Хоть что-нибудь понял? – спросил он после.
- Я пожалуюсь на тебя ректору! – выпалил я.
- Жалуйся, - вздохнул Севир. – Я считал тебя умнее, но ты…
Он замолчал.
- Но я?
- Ты избалованный эгоист, пустой и никчемный, - отрезал он.
Даже не знаю, что ударило по самолюбию больнее – порка или эти слова. Возможно, вместе они произвели нужный эффект.
Конечно же, жаловаться я не побежал. И тщательно скрывал следы от ремня, пользуясь общей душевой.
И к учебе вернулся, не без помощи Севира сдав очередную сессию. Не знаю, взыграла ли уязвленная гордость или победило желание доказать ему, что я не пустое место, но порка действительно стала мне хорошим уроком.
Однако исправиться в одночасье я не смог и, расслабившись, опять загулял. Правда, старался не нарываться, обещал Севиру, что «это в последний раз», периодически подчищал «хвосты». И все же доигрался.
За непристойное поведение во время увольнительной меня задержал патруль. Так как я был курсантом академии, об этом узнал ректор. Он вызвал нас с Севиром в кабинет и долго отчитывал обоих. В основном досталось Севиру, как моему наставнику.
Свой приговор я прочитал в его взгляде, едва мы вышли из кабинета ректора.
- Выпорешь? – тихо спросил я.
Он коротко кивнул.
- Не привязывай, - попросил я. – И не блокируй зверя. Я не сбегу.
Эта порка тоже запомнилась. Во-первых, я согласился на нее добровольно, окончательно приняв лидерство Севира. Во-вторых, после нее мы стали любовниками.
Севир выдрал меня, уложив животом на стол, и я опять испытал сексуальное возбуждение, осознавая, что стою перед другом с голым оттопыренным задом. Только скрыть ничего не удалось. Севир заставил меня раздвинуть ноги, так что прекрасно видел, как налился мой член.
Закончив порку, он прижал меня к столу, надавив на поясницу.
- Не спеши вставать, Лука, - сказал он.
Севир опять довел меня до слез, и я прятал лицо, стесняясь их. Так что послушался и, не шевелясь, выравнивал дыхание.
Неожиданно что-то прохладное коснулось ягодиц. Прохладное и приятное, снимающее жар и боль.
- Это лед, - пояснил Севир. – Если ты обернешься, смысл урока исчезнет. Ведь так?
Я кивнул. Идея излечения путем оборота казалась мне кощунственной. Ведь я заслужил наказание.
- Тогда зачем…
- Я тоже виноват, - ответил Севир. – Не распознал обмана. Был недостаточно внимателен. Поэтому хочу немного облегчить твои страдания.
Он водил кусочком льда по горячей коже, а я опять стискивал зубы, на этот раз – от жгучего желания удовлетворить собственные потребности. Но, конечно же, в присутствии Севира не посмел коснуться члена.
Зато это сделал он.
Кусочек льда скользнул между ягодиц, слегка нажал на дырочку, а другой рукой, теплой, Севир сжал мой член у самого основания.
- Хочешь? – поинтересовался он так обыденно, как будто предлагал мне выпить.
- Да, - признался я, сглотнув.
- А ты уже… - Он погладил анус.
- Н-нет…
- Позволишь?
Мое смущенное «да» прозвучало мысленно, но Севир услышал. Он был очень нежен и осторожен. Это потом ласки стали жесткими и требовательными, а поначалу меня терпеливо подготавливали к проникновению, холили и лелеяли, как драгоценность.
Нет, и сейчас отношение Севира ко мне не изменилось. Я знаю, что он любит меня, как бы ни злился, как бы ни наказывал. Просто теперь и он знает, что я люблю его и принимаю таким, какой он есть.
***
- Так ты полюбил его за порку? – спросила Фанни, извлекая из печи песочные корзиночки.
Такой внимательной слушательницы у меня никогда не было. Даже не знаю, как решился рассказать ей все. Почувствовал, что поймет?
- Нет, раньше. Поркой Севир прочистил мне мозги. Заставил измениться. Это то, что нравится нам обоим, даже если цель не воспитательная. А еще… У Севира дар убеждения. Он мог бы легко добиться желаемого, применив дар. Но он предпочел сражаться честно. И я благодарен ему за это.
- Да, - вздохнула Фанни. – Тут я тебе не соперница.