— Но прыгаешь с ними в постель.
— Ну... вы были очень убедительны.
Снова тягостный стон — и мой гость без сил повалился на сидение. Какое-то время гул двигателя нарушали только пронзительные крики чаек. Несчастный миллиардер сидел с совершенно убитым видом, явно не видя ни чаек, ни резвящихся поодаль дельфинов. Иногда из его груди вырывался тяжкий вздох — будто титан Атлант столкнул небесный свод со своих плеч на его, и я почувствовала укол совести. Веселье весельем, но парень и правда переживает, что изменил своей невесте. А измены-то никакой и не было. Пожалуй, самое время ему в этом признаться и снять небесный свод с его плеч.
— Кирье Константинидис!
Он будто очнулся и махнул рукой.
— Какой уж... после всего. Называй меня Кир.
— Кир, — кивнула я. — Может, не стоит так уж расстраиваться из-за прошлой ночи? На самом деле ведь...
— Не стоит?! — его глаза цвета переменчивого моря метнули молнию. — Я изменил моей Эвелине... в день празднования нашей помолвки!
— Ну, я бы не была в этом...
— И с кем?! С какой-то... — он шлёпнул губами, выбирая подходящее определение, и моё благое намерение рассеялось, как туман над морем.
Я резко дёрнула штурвал, катер качнуло, и мой пассажир тут же схватился за живот.
— Изменил и изменил, что теперь? Можно подумать, она безгрешна!
— Ты... осторожнее с-со ш-штурвалом... — он постарался подавить икоту. — Конечно, моя Эвелина б-безгрешна! Она — с-совершенство!
Иногда думаешь, у успешных мужчин, управляющих большими компаниями, множеством работников, заключающих сложные сделки, в голове должно быть немного больше, чем у среднестатистического самца. А потом встречаешь вот такого Кира, и, послушав его, понимаешь, что успех в бизнесе и мозги — далеко не одно и то же: первое совсем не предполагает наличие второго. На вечеринке я видела «с-совершенство». Правда, не очень рассмотрела лицо — его не было видно за накачанными, словно надувной матрас, губами. Ещё больше «накачки» в... язык не поворачивается назвать это грудью. Вымя? Да, пожалуй, наиболее точное определение. И как он не боится задохнуться под одной из этих штук во время бурной ночи? Да и остальная фигура — кривоватые будто высохшие ножки, тощий столбик вместо талии. Меня даже передёрнуло, когда представила «с-совершенство» без одежды. А поведение! Первая мысль при взгляде на неё: ну и бл... лизко же посаженые глаза у этой девушки! Чего наверняка не скажешь о ногах. Если это — совершенство...
— Когда доберёмся, оставишь меня на причале, — подал голос почитатель «прекрасного». — Не хочу, чтобы нас видели вместе.
— Заботитесь о моей репутации? — съехидничала я. — Это так мило!
— Нет, я... — начал он, но запоздало разгадав издёвку, замолчал.
— Кстати, ещё не обсудили мой гонорар.
— Г-гонорар? — напрягся он. — За молчание?
— За то, что доставлю вас на пристань. Молчание идёт бонусом — там и говорить-то особо не о чем.
— Как не о чём? — растерялся он. — В смысле... что ты имеешь в виду?
Я сделала вид, что смутилась.
— Упсс...
— Меня? — не унимался он. — То, как мы... как я... Тебе не понравилось?!
Я чуть не выпустила штурвал. Терзания из-за предполагаемой измены, раскаяние, страх, что нас увидят вместе! Но стоит намекнуть, что ночью не смог доставить к звёздам — и всё остальное отходит на второй план.
— Так что? — он даже нахмурился.
— А вам понравилось? — перевела я стрелку.
Герой-любовник слегка сник и неохотно признался:
— Я не помню.
— А я должна помнить?
— Ну, ты ведь не была в таком... или была? Ты тоже была пьяна?
— Так легче думать, правда? — подмигнула я. — Не помнит, потому что была под действием алкоголя, а не потому что... — и красноречиво замолчала.
Может, сейчас всё-таки догадается, почему никто из нас ничего не помнит? Но Ромео дёрнул желваками, подозрительно прищурил глаза и выдал:
— Никто из моих девушек никогда не жаловался. Хочешь меня унизить? Не выйдет! Я знаю, что был на высоте!