— Общая уборная большая-большая, и умывальник в каждой комнате есть. А кормят-то нас как! Госпожа! Кормят! Как на убой!
Богиня… Какая же она шумная, и глаза засверкали‚ точно бриллианты, стоило ей заговорить о еде.
— Марька, — прервала я душеизлияния служанки о том, какая замечательная и добрая здесь кухарка. Ничуть не хуже, чем в папенькином поместье. Даже лучше. — Что-нибудь странное заметила?
Блеск в ее глазах погас, и служанка вмиг посерьезнела, отчего показалась мне гораздо взрослее и строже. Я даже поймала себя на мысли, будто смотрю в зеркало. Только платье у Марьки убогое — серое, скучное, хоть и чистое. Материал грубый, я бы такое ни за что не надела.
Служанка проглотила кусочек пирожка, нахмурила темные брови и, чуть подумав, ответила:
— Бродить по замку нельзя. Мне разрешили бывать только в гостевом крыле, на большой кухне или к вам подниматься. А на улицу выходить можно, но строго запретили приближаться к восточной, северной и особенно западной части замка.
Понятно. Значит, Нисса не обманула, и Марьке разрешили бывать только там, где располагали гостей. Стоило вчера поголодать, чтобы сейчас удостовериться в искренности второй служанки. Теперь я точно знаю — с ней можно иметь дело. И как бы ни хотелось отказаться от этой затеи‚ но с принцем поговорить придется, раз я планировала заполучить Ниссу.
— Арвел объяснил, почему запретил тебе ходить по замку?
— Нет, а я не решилась спросить, — пожала плечами Марька. — Он сразу предупредил, что не любит вопросы, и все, что мне нужно знать — сам расскажет.
— Вот как… Хм.
— Еще он велел отчитываться перед ним или мистером Лоррихом.
Ага, а вот и королевского слугу припомнили.
— Например?
Она опять пожала плечами.
— Мистер Арвел сказал, что замок — не поместье графа, и тут все серьезнее. Если что необычное случается, тут же ему докладывать.
— Правильно, — кивнула я и отхлебнула остывший чай. — И мне докладывай. Обо всем необычном, странном, особенно то, что услышишь… Слухи, Марька! И шальные языки. Поняла? От них зависит наше будущее.
Глаза Марьки загорелись энтузиазмом.
— А то! Госпожа! Можете на меня положиться!
— Тише ты…
Я поморщилась от ее звонкого голоса и покосилась на дверь, где стояли стражники. А потом в награду отдала свой бокал, чтобы Марька запила сухомятку чаем. Она быстро запихнула в рот остатки пирожка и осушила бокал.
— Я так-то пыталась поспрашивать местных девок. Прикинулась дурочкой и заикнулась, мол, слухи разные ходят, невесты здесь мрут, — известила Марька. — Но они будто меня не услышали. Сразу перевели тему на другой лад. А вы, госпожа, что-нибудь узнали?
— Так, мелочи, — передернула я плечами и все-таки пожаловалась: — Например, принц купил меня у папеньки.
— Купил?! — вскочила Марька, а я опять на нее зашипела:
— Тише, Марька. Тише…
— Госпожа! — зашептала она. — Быть не может! Ваш папенька не способен на такое!
— Способен, и у него были на то веские причины.
— Да какие могут быть причины, чтобы родную дочь-то продать… — покачала головой служанка. — Бедная, бедная моя госпожа.