1
Миа
Я открываю глаза, и крик поднимается из горла.
Каждая мышца моего тела напрягается, и ужас вцепляется в сердце. Пожалуйста, пусть это будет сном.
Кошмар .
Прямо передо мной зеркало от пола до потолка на фасаде моего шкафа, и я смотрю в свое отражение с широко открытыми глазами, охваченное ужасом. Моя щека прижалась к подушке, а белая бретелька пижамного топа слетела вниз. Луч серебряного лунного света падает на мое одеяло, а часы на прикроватной тумбочке отсчитывают каждую мучительную секунду. Уже почти час ночи. Колдовской час?
Скорее час дьявола.
И дьявол в моей постели.
Большая, мускулистая фигура, скрытая во тьме. Он двигается с сонным бормотанием, и его размеры сотрясают все мое тело. Его голова лежит за моей на подушке, и я почти не вижу его, за исключением темных шелковистых волос, падающих на лоб, и рукава черной футболки, плотно облегающего его мускулистый бицепс.
Этот мужчина огромен. Высокий и сложен как полузащитник. В первый раз, когда я увидела его, я подумала, что он неудобный, агрессивно большой, и я до сих пор думаю, что каждый раз, когда он входит в комнату. Мне кажется, что я делю эту обычно просторную постель с девятифутовым демоном из ада. Тепло его тела обжигает мои голые ноги, и моя обычно благоухающая спальня наполняется навязчивым мужским ароматом.
Я ненавижу этого человека днем и боюсь его ночью. Я не могу выносить, когда он смотрит на меня или даже дышит рядом со мной, и я абсолютно ненавижу ощущение, когда его тело касается моего. Каждую секунду каждого дня я стараюсь избегать его массивного тела на кухне или игнорировать то, как он смотрит на меня через обеденный стол. Последнее место, где он должен быть, это моя кровать. Мы не любовники.
Мы даже не друзья.
Лаззаро Розетти — мамин двадцатидевятилетний муж, первоклассный мудак и мой новый отчим.
Я поднимаю подбородок и вдыхаю воздух, пытаясь уловить запах алкоголя, что может объяснить, почему, черт возьми, Лаззаро принял мою спальню за спальню, которую он делит с мамой, но там нет ничего, кроме аромата его одеколона. Он больше похож на беспокойное животное, чем на человека. Иногда я ловлю его спящим на диване или в шезлонге у бассейна. Однажды утром на прошлой неделе он спал на полу в гостиной, и я перешагнула через него по пути на кухню. Лаззаро внезапно ожил, схватил меня за лодыжку и отказывался отпускать, а я визжала и пыталась стряхнуть его. Его хватка превратилась в железные наручники, а зеленые глаза сверкали злобой. Все это время он улыбался, как будто для него это была игра.
Мне удалось пнуть его кроссовками по ребрам, и он застонал от боли. Все еще ухмыляясь, он притянул меня ближе, чтобы отомстить, заглянув мне под юбку.
Лаззаро смотрел на меня с пола. — Мм, белое кружево. Мое любимое.
Щеки горели от унижения, я засунула юбку между ног. — Ты мудак.
Мамины шаги были слышны на широкой мраморной лестнице, и Лаззаро отпустил меня так быстро, что я споткнулась. К тому времени, как она вошла на кухню в малиново-золотом шелковом халате, свисавшем с ее элегантных плеч, он уже стоял, прислонившись к кухонной стойке, ожидая, пока кофеварка закончит выдавать двойную порцию колумбийского жаркого.
Через несколько секунд я обрел голос. — Мама, Лаззаро только что схватил меня и не отпускал.
Лаззаро передал кофе маме, без сливок и сахара, как она любит. Она в замешательстве уставилась на его несвойственный ей задумчивый жест, но потом взяла чашку.
— Миа споткнулась, а я не хотел, чтобы она упала и поранилась, — мягко объяснил он.
— Это не то…
Мама вздрогнула и потерла лоб. — Мия, пожалуйста, потише. Я только что проснулась. И в следующий раз смотри, куда идешь.
Лаззаро скрестил руки на огромной груди и ухмыльнулся мне за спиной жены.
Мама вышла через двойные двери, чтобы выпить кофе в саду. Она ни разу не посмотрела на меня. Мама почти никогда не смотрит на меня.