11
Лазарро
Я стону, когда я погружаю свой член в киску Мии. Это все, о чем я мог думать в течение нескольких дней, когда моя девушка лежала на спине с раздвинутыми для меня ногами, пока я стучал в ее плотный розовый бархат. Такая тугая, что она пропускает меня только на несколько дюймов. Она задыхается и прижимает руки к моему животу, говоря мне, чтобы я замедлился, потому что она не может справиться.
Я расслабляюсь и двигаюсь медленнее, давая ей возможность расслабиться, чтобы я мог погрузиться глубже, тихо бормоча ей: — Кто моя хорошая девочка?
Я оглядываю ее кровать, ее комнату. Это так мило, и я могу трахнуть ее здесь. Это все, о чем я мечтал уже несколько недель.
Миа скулит и хватает меня за плечи, пока я двигаюсь сильнее и глубже. После еще нескольких поглаживаний я вытаскиваю ее, переворачиваю на живот и подтягиваю бедрами вверх.
Теперь она распахнулась передо мной, и что это за зрелище. Я беру себя в руки и снова погружаюсь в нее.
— Дай мне эту сладкую хватку твоей киски, Бэмби. Никто не трахается так, как мой ангел-падчерица.
Она зарывается лицом в одеяла и стонет от ужаса и желания. — Не говори таких вещей, когда мы занимаемся сексом.
— Почему нет? Тебе нравится быть маленькой шлюхой для своего отчима. Посмотри на этот изгиб в спине. Только похотливые девушки так выставляют свои задницы. Должен ли я трахнуть эту киску, как будто она тебе нужна?
Видимо, я должен, потому что она стонет громче и начинает работать пальцами со своим клитором. Она стонет все быстрее и быстрее, пока ее крики не достигают пика.
Когда она кончает, все тело Мии краснеет, ее лицо зарыто в одеяла, а рука крепко обнимает их.
Я воспринимаю это как сигнал к тому, чтобы кончить быстро и жестко внутри нее, стоная и сжимая мясистую часть ее задницы, пока я кончаю глубоко внутрь нее.
Я улыбаюсь про себя, медленно вытягиваясь из нее. — Если тебе не нравится, что я говорю с тобой грязно, ты не должна кончать, как похотливая маленькая девочка, когда я это делаю.
Дверь открывается и закрывается внизу. Это было похоже на входную дверь.
Миа задыхается и вскакивает с кровати, хватаясь за одежду. — Это мама.
Она натягивает футболку и шорты, выдыхает что-то о душе и выбегает из комнаты.
Я смеюсь себе под нос и медленно одеваюсь, прежде чем вспомнить о ее противозачаточных средствах. Как досадно, что она скрывает это от меня, когда ее беременность может решить все наши проблемы. . .
Проблемы.
Я встречаюсь с собственным взглядом в косметическом зеркале, и злобная улыбка расплывается по моему лицу, растягивая шрам на губах. О, теперь есть план.
Конечно, это может создать другие проблемы, но подумайте, что это может сделать для нас. Фабер сказал мне, чтобы моя жена забеременела, но Мия была для меня больше женой, чем ее мать. Устроиться с семьей было бы замечательно, если бы это было с ней.
Мия, наша малышка, мой автомагазин. Это похоже на жизнь, за которую стоит бороться.
Мой взгляд блуждает по комодам Мии, ее книжным полкам. Где она могла хранить таблетки? Я предполагаю, что она прячет их из-за Джулии. Я стараюсь думать как девочка-подросток, которая не хочет, чтобы ее мама что-то нашла в ее комнате.
Прятать их в ящике или ящике нельзя, и Джулия подумала бы заглянуть за комод и под матрас. А где-нибудь на видном месте? На стенах висят отпечатки в рамках, и я поднимаю каждую и проверяю, что за ней. В третьем я нахожу то, что ищу. Несколько упаковок с противозачаточными таблетками, приклеенные за фотографией.
— Бинго.