— Мне нужно в туалет, — призналась я и глянула на дверь, которая, как я подозревала, вела в ванную.
Он наклонился и поднял мой поднос, затем поставил его на широкий комод.
— Я боялся, что ты скажешь что-то подобное.
— Что, ты никогда не ходишь писать? — поинтересовалась, пытаясь побороть неловкость, но она начала одолевать меня.
— Конечно, но я могу сделать все это самостоятельно, в отличие от некоторых любопытных маленьких девчонок, — ответил он, вернув обратно ухмылку.
— А! Во-первых, я взрослая женщина, а не маленькая девочка, — ответила я, повысив голос; раздражение взяло верх над страхом. — Бэ: не пошел бы ты, сам знаешь куда. Вэ: если бы ты отпустил меня, у тебя не было бы этой проблемы.
— Ты забыла «Гэ».
Я растерянно моргнула, не понимая, то ли он такой простой и прямолинейный, то ли тупой.
— Гэ?
— Тебе действительно нужно добавить «Гэ», — он схватил моё одеяло и сдернул его.
— Эй!
Я потянулась за ним, но моя нога отозвалась вспышкой боли. Я откинулась назад и сделала глубокий вдох, пытаясь подавить тошноту
— Ты можешь идти?
Я хмуро посмотрела на него.
— Разве похоже, что могу?
— Пит будет должен мне за это, — пробормотал он, наклонился и с удивительной нежностью просунул одну руку мне под спину, а другую под бёдра.
— Кто такой Пит?
— Шериф Кроу, — пояснил он, легко поднял меня и направился в ванную.
Я вцепилась в его рубашку, пока моё тело приспосабливалось к переменам, сердце билось неровно, пульс участился, а нервы в ноге предупреждали меня о травмах новыми, мучительными способами.
— Ой, кажется, мне что-то нехорошо.
— Боже, он точно мой должник, — он остановился и обнял меня, когда я зажмурилась и попыталась побороть тошноту. — Просто дыши. Дыши через нос. Вдох... выдох. Давай, повторяй за мной.
Его грудная клетка стала медленно вздыматься, и я последовала его примеру, сделав глубокий вдох и выдох вместе с ним. Он стоял там, просто обнимая меня и делая вдохи несколько мгновений, пока я не кивнула.
Я взглянула на него и с удивлением обнаружила, что беспокойство борется в нём с раздражением. Проговорила:
— Спасибо. Мне уже лучше.
— Не за что, — ответил он. Эти слова прозвучали неохотно, как будто он не желал их произносить. — Давай сделаем это, — он пошел дальше медленно, осторожно неся меня через дверь в маленькую ванную комнату. — У меня в комнате есть немного хорошей дряни. Надо было раньше подумать об этом, — нахмурился он. — В любом случае, как только твой желудок успокоится — возможно, за обедом — я принесу тебе несколько таблеток, хорошо?
— Окей, — ответила я, хотя не знала, что он имел в виду под «хорошей дрянью», но я готова была принять всё, что угодно, если бы это притупило мою боль.
Он опустил меня на унитаз. Я держалась за его руки, затем отпустила, как только почувствовала, что не упаду.
— Твои трусики, — проговорил он, указав на бирюзовую ткань на моих бёдрах.