— Какие планы на ужин? — спросил я, не зная, что ещё сказать.
— А что?
— Я голоден, — пожал я плечами.
Она рассмеялась. Ничего приятнее я в жизни не слышал. Честно говоря, чем больше я с ней говорил, тем больше убеждался в том, что она та самая.
— Почему ты вечно пытаешься меня накормить?
Я не смог сдержать смешок. А ведь она права.
— Не знаю. Может, потому что, ты выглядишь голодной.
— Э-э… спасибо? — хихикнула она.
— Я хотел сказать… эм…
Я осмотрелся по сторонам в поисках слов. Прежде я не испытывал таких отчаянных диалектических проблем. Обычно я знакомился с женщинами в барах, клубах или на вечеринках. Но в данном случае это было страшнее, чем оказаться на вражеской территории. Разумеется, та самая, особенная женщина требовала особенного подхода.
— Как-то быстро все разошлись из лобби.
Дарби огляделась, словно тоже только что заметила это.
— Большинство пожарных либо рано встают, чтобы отправиться в горы, либо едва стоят на ногах после возвращения из базового лагеря.
— Базового лагеря? Ты уже говоришь, как одна из них, — поддразнил я.
— Одна из них?
— То есть одна из нас.
Дарби задержала на мне взгляд. Она чувствовала, что я врал. Чёрт. Я прокололся.
— За последние два дня я говорила с сотней пожарных, если не больше, — заметила она. Дарби старательно игнорировала мою оплошность, сосредоточившись на чувстве гордости от того, что я восхитился тем, как быстро она подхватывает профессиональный жаргон. Если я чему и научился в Бюро, то это умению читать людей, и эта девушка, как бы ни старалась, была открытой книгой для таких, как я. Она не из Колорадо. Судя по произношению, она прямиком из Техаса. На работу она надевала одну и ту же одежду — не униформу — и поглощала еду, которую я ей приносил, со скоростью света. Она явилась в Колорадо Спрингс в спешке, взяв с собой только те деньги и одежду, что были при ней. Как бы мне не хотелось спросить её, почему она сбежала, или от кого, я держал все вопросы при себе, боясь её спугнуть.
— Итак… как продвигается стажировка? — спросил я, засунув руки в карманы. — Должно быть, не сладко управляться со всем в одиночку как раз во время политического пожара?
— Я уже слышала это выражение. Что означает политический пожар?
— Пожар, который пристально освещается в СМИ, где оказываются задействованы все службы разом.
— Ого, подумать только. Так ты здесь из-за этого? — я открыл было рот, чтобы ответить, но она меня опередила. — Хотя ты появился здесь до того, как возник пожар.
Я старался сохранить невозмутимый вид. Хоть я и не верил в бога, но врать этой девушке казалось грехом. Будь у меня другая работа, я бы ей рассказал о ней.
— Данная территория давно находится в зоне повышенного риска, — ответил я. Мне было неприятно кривить душой.
— Твоя работа заключается в этом? Ты ищешь возможные места пожара?
— Это… сложно объяснить, — я потёр загривок.
— Интригующе, — Дарби выгнула бровь.
Взяв длинный чёрный пульт, она переместилась к диванам и направила пульт на экран телевизора, переключив канал. Местные новостные службы всё ещё крутили репортажи о пожаре. Дарби стояла, обхватив себя руками.
— Не волнуйся, — сказал я, заметив, что неосознанно последовал за ней к телевизору. — Пожар далеко отсюда.
— Зик сказал, что скоро отправится в горы. Похоже, ситуация ухудшается.
— Площадь пожара растёт, это точно. Но с ним всё будет в порядке. Он не первый день на службе. Вы знакомы?
— Он просто был любезен со мной, — ответила Дарби, покачав головой. — Мы с ним собирались сходить в кино, когда он вернётся.
— Ох, — выдохнул я с пониманием, ощущая волну всепоглощающего сожаления.
Повернувшись ко мне, Дарби заметила выражение моего лица.
— Нет, мы не… мы с ним просто друзья.
Я кивнул, стараясь скрыть облегчение. Рядом с Дарби я чувствовал всё куда острее, чем в ту ночь на южной границе Судана, когда я истекал кровью, оставшись совсем один. И мне это даже нравилось.
Надув щёки, она медленно выдохнула.
— Ты как? — спросил я.
— Что-то мне резко поплохело.