Раздражение разрывает меня изнутри. Я так слаба, но я не хочу, чтоб что-то настолько мерзкое прикасалось ко мне этими жуткими жёлтыми зубами и слизким языком.
— Я буду отрывать от тебя кусочек за кусочком и поглощать твоё мясо вместе с жизненной силой, — существо чуть не подавилось слюной. — Я, наконец, наемся.
— Ты голоден? — я почувствовала легкий укол любопытства. — Разве тебе здесь нечего есть?
— Вкусное дитя Луны, — прошипела эта сгорбленная тварь. — Если я съем тебя, я…
— Подожди, — постаралась дать силу своему голосу я. — Ты назвал меня “дитя Луны”?
— Из тебя сочится вкусная магия. Твоя жизненная сила и магия едины. В-к-уссс-но! — опять облизнулась тварь.
Оно выглядело как тощий, сгорбившийся великан с непропорционально большой головой и длинными, касающимися земли руками. Пальцы его венчали вытянутые острые когти, челюсть выдвинута из уродливой растянутой башки вперёд, рот из-за огромных острых зубов не закрывался. Свалявшаяся шерсть клочьями свисала с боков. Но более мерзко, чем всё остальное, выглядел длинный вьющийся язык, по которому стекала густая, прожигающая землю, слюна.
— Ты знаешь, кто я, служи мне! Ты не посмеешь меня съесть! — борясь с подступающей тошнотой и вырывающимся презрением, выкрикнула я. Крик едва ли превзошел по громкости слабый шепот.
— Если я съем тебя, я… — тварь помедлила. — Я стану… б-о-г-о-м.
Оно прыгнуло на меня. Рвануло с места так быстро, что я поняла — сейчас меня поглотят. И это будет не самым худшим вариантом. Потому что если я окажусь в мясорубке этой желтеющей зловонной пасти, по которой гуляет ядовитый мерзкий язык, и вся эта слизь и слюна прикоснется к моему телу, значит, я буду умирать медленно. Потому что у твари длинная шея и узкая глотка — он не сможет проглотить меня целиком — будет жевать. Резать этими пакостными зубами и проталкивать внутрь… Гадство… И нет ножа, чтобы пырнуть тварь, когда окажусь внутри. Что если попробовать умудриться выломать этот жёлтый зуб и проткнуть им же отвратительную глотку твари? Выбить этот свисающий клык ногой, извернуться…
Поздно. Тварь уже нависла надо мной. Я вижу бурое нутро этой гадины, вижу, как по обе стороны от меня в землю воткнулись клыки, слюна капает вниз, попадая на мои волосы, с шипением прожигая их, оставляя обугленные дыры. Попало на шею, я тут же взвыла от боли. Тварь расширилась, сделав рот больше, приблизившись, дыхнув на меня своими ядами. Из моих глаз брызнули слёзы, мои руки и ноги под чудовищными цепкими лапами, по телу расползаются ожоги от слюны… Лучше я передам свою силу земле, чем отдам этой гадине. Лучше всю магию заключу в камень. Не хочу, чтоб эта тварь мной питалась.
Я рванулась, понимая, что на теле остаются борозды от острых когтей, получилось поднять вверх голову и упереться лопатками в камень. Вот обо что я ударилась! Наверное, у меня разбита голова, отсюда такая тупая боль. Ничего.
— Не пророню ни капли, — как будто поняв меня, прошипела тварь и слизнула что-то с камня. — Даже не думай.
— Ты мне не указчица! — я разозлилась. В каком-то смысле, я смирилась со смертью, но одновременно не верила в смерть. Я никогда с ней не сталкивалась. Смертью для меня будет потеря магической силы. Если эта тварь высосет её из меня, мне конец. Смерть тела — это ужасы и боль, это то, что вызывает у людей страх. Но я же не человек, я дитя Луны. Значит, мне всего-навсего нужен мой особенный талисман. Где же моё сердце дракона? Будь у меня оно, ни одна тварь бы не посмела ко мне приблизиться!
— Вкусные мысли, — зашипела тварь, — вкусные чувства! — Слизкий, покрытый лопающимися шишками язык прошелся по моей ноге, оставляя багровый след. Ну вот, теперь я не смогу ходить, оно прожгло мне ногу. Боль разлилась звенящей волной, накрыв меня с головой, выжимая вопли. Это единственное, на что я теперь способна — вопить.
— Кто-нибудь, пожалуйста, спасите меня! — вопила я в тишину леса. — Кто-нибудь, пожалуйста! Кто-нибудь.
— Тут никого нет.