ТРИ
Дафна
— Мы постоянно приходили сюда, когда я была маленькой.
Кейт сидит на скамейке рядом со мной на краю катка, пристегивая великолепную пару белоснежных коньков. Они идеально сочетаются с ее темно-красным платьем-свитером — наряд напоминает что-то с праздничной открытки.
Я дергаю за ремешок свои потрепанные синие коньки, взятые напрокат, их носки потерты, а лезвия затупились. Не знаю, чему я больше завидую. Рассказам о ее детстве в счастливой семье или этим чертовым конькам.
О, я знаю, что не все было солнечно и радужно. Кейт рассказала мне в одной из наших поздних ночных библиотечных исповедей, что ее появление на свет не было запланировано. Она была неожиданным ребенком после случайной интрижки, ее родители едва закончили среднюю школу, и мама не дождалась ее первого дня рождения.
— Но у меня есть папа, так что какая разница? — говорила она, беззаботно пожимая плечами, но ее голос был слишком ярким. Ей не все равно.
Хотя она права насчет своего отца. Я не могу представить никого лучше мистера Каллахана.
Он идет к нам, на шее намотан серый шарф, а черное пальто застегнуто на огромной груди. Морозный утренний ветерок треплет его черные волосы, и другие фигуристы разбегаются с его пути, как эльфы, спасающиеся от великана. Каток почти пуст, над головой клубятся белые облака, а вокруг колышутся зеленые верхушки деревьев.
— Плохие новости. — Он прячет улыбку. — Здесь нет моего размера. Я буду наблюдать со стороны.
— О нет! — Кейт мотает головой по сторонам, как будто она могла заметить пару коньков размером с лодку, разбросанных случайно. — О, это отстой. Прости, папа.
— Все в порядке. — Он держит прямое лицо, но я вижу блеск в его карих глазах. Он ловит мой взгляд, когда Кейт пригибается, чтобы завязать шнурки, и подмигивает.
Мой желудок подпрыгивает.
Я улыбаюсь в ответ, продолжая возиться с ремешком на лодыжке.
Я не грациозна на твердой земле. Но на льду? Забудьте об этом. Когда мы протискиваемся через ворота катка, я шатаюсь от бортика к бортику, как олененок, мои щеки пылают все ярче и ярче от смущения, пока Кейт проносится мимо, крича и подбадривая. Мои руки напряжены, высунуты вперед и хлопают каждый раз, когда я чуть не падаю, и, должно быть, это выглядит ужасно.
Взгляд мистера Каллахана прожигает мою спину. Так унизительно.
— Ты сможешь, Дафна! — Кейт крутится вокруг себя и катается на коньках в обратную сторону, показывая мне большой палец вверх.
Поток детей проносится мимо, толкая мои ноги. Я хнычу.
Боже мой. Я думала, что катание на коньках должно быть веселым. Людям нравится это? Им нравится балансировать на тупых лезвиях и падать на задницу через каждые три шага? Мои руки сжаты в кулаки, я не чувствую больших пальцев, но боюсь, что если упаду, кто-то проедет по моей руке и отрежет мне пальцы.
Я ведь играю на пианино. Мои пальцы — моя лучшая часть.
— Пожалуйста. Боже мой. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — бормочу я про себя, завершая свой первый круг, уже потея как печка под своим тонким зимним пальто. Моя черная шерстяная шапка нахлобучена на уши, но сейчас мне хочется натянуть ее на все лицо. Натянуть ее прямо до подбородка и ждать, когда все это закончится.
— Веселишься? — Я не поворачиваю голову. Я, вероятно, потеряю равновесие, и кроме того, этот грохочущий голос могу узнать где угодно.
— Да, — лгу я. Я резко вдыхаю, когда мой правый конёк заносит в сторону. В последнюю секунду я спасаюсь, вскидываю руки, потом вспоминаю о своих манерах. — Спасибо, что привезли меня сюда, мистер Каллахан.
Он разражается смехом, а затем в поле моего зрения попадает темная перчатка. — Возможно, я могу помочь.
Я хватаюсь за эту руку, как за спасательный жилет на тонущем корабле. Он держится уверенно, не беспокоясь о моем весе, и его большие пальцы обвиваются вокруг моих.
— Я... — Я облизываю губы. Они пересохли от холода. — Думаю, у меня нет таланта Кейт. — Как бы в подтверждение своих слов, я спотыкаюсь, крепче прижимаясь к нему. Но мистер Каллахан удерживает меня, медленно обходя край катка, протягивая одну руку через барьер, чтобы дотянуться до меня.
Вау. Это определенно будет в моем следующем сне. Я уже пытаюсь запомнить все это — мятную свежесть ветра, силу его хватки, скрежет лезвий по льду. Если бы только все это не было так стыдно.
— У Кейт были уроки в течение многих лет. Это несправедливое сравнение, Дафна.