— А что, так можно было?
— Это не законно, мы нарушим пункт 3.23.95. «Собора общих правил», и 2.23.34. «Пакта безопасности», но по вашему приказу, я…
— Хм, не знал, что с системами основной базы дела обстоят так же, как и с любыми другими… ну, выполняй. Делай тогда полное сканирование, избегай кодов доступа, по которым тебя могут засечь, всё, как обычно.
— Сканирование выполняется.
Перед Чеховым раскрылся экран с изображением карты этажа — в полумраке кабинета его синевато-зелёный свет казался слишком ярким. Антон прикрыл рукой глаза и только после этого присмотрелся. В одной из комнат архива находился чей-то силуэт, определённый тепловизором.
— Личность распознать можно?
— Только при повторном сканировании.
— Нет, так рисковать не будем. Проще проследить за Эмилией, оставляю это тебе, а у меня, похоже, появился разговор к Джону. Думаю, он вряд ли знает о ночных похождениях своей жены.
— Отслеживать в режиме записи видео или файлов?
— Полное.
— Выполняю.
Экран исчез, Антон потёр переносицу, спать не хотелось, алкоголь выветрился, а впереди была ещё долгая и уже точно бессонная ночь.
* * *
Снова приснился сон про цветок, а утром мать закатила скандал, словно знала, что уже давно бессильна и уже ничего не может сделать. Нина плакала, пыталась возражать, спорить, убеждать, в результате к обеду, не без помощи отца, собрала всё необходимое и оказалась на «Пегасе» перед совершенно заспанным Чеховым, который вообще-то даже не сразу понял, в чём дело и почему она пришла. Только после того, как большая кружка кофе опустела, Антон окончательно проснулся и нашёл Нину в каюте второго пилота. Она смотрела сквозь круглый иллюминатор на противоположный парковочный блок и ничего перед собой не видела: обзор застилали слёзы, стоявшие в глазах, плечи изредка вздрагивали. Чехов небрежным движением дал знать о своём присутствии. Нина замерла, быстро вытерла лицо и повернулась.
— Мне нужно подготовиться, у нас первый опыт синхронизации в два часа…
— Да, знаю. Мари поможет освоиться, а я должен встретиться с вашим отцом и профессором Томпсоном, — он увидел её испуганный взгляд и оговорился, — ничего такого. Вы можете доверять мне.
Нина хмыкнула и отвернулась. Сейчас, когда она посмотрела на него, ей вдруг показалось, что ему действительно можно доверять, но слова Эмилии, сказанные ей ещё в детстве, так и сидели в голове, принося бесконечные сомнения. Ошибалась ли Нина или её приёмная мать было не ясно, и, в конце концов, Нина решила, что только время даст ей ответ на этот вопрос.
Антон ушёл, а она осталась. Осталась на крейсере мечты, наедине с МАРИ и собственными мыслями. Нина впервые была свободна, впервые чувствовала, что может решать сама, делать что-то сама, — она разобралась с кофемашиной, приняла душ, поплавала в бассейне, после чего села в кресло второго пилота и начала читать инструкцию, обсуждая некоторые моменты с МАРИ. Нина пришла к выводу, что готова забыть о предрассудках и неприязни к Чехову, лишь бы остаться на «Пегасе» и просто наслаждаться любимой работой.
А в это время на несколько уровней выше неё в кабинете профессора Томпсона шло жаркое обсуждение: Антон, приказав МАРИ на время обойти блок и отключить прослушку этого помещения, в подробностях рассказал о женщине в чёрной шляпке и тайных встречах. Джон Фармер, казалось, действительно ничего об этом не знал, но к предположению, что Эмилия может ему изменять, отнёсся более чем спокойно, а когда услышал о секторе командования и вовсе расслабился. Томпсон напротив заволновался больше, чем следовало, и заверил, что тут дело не чисто и стоит подозревать мадам Фармер не в супружеской измене, а в измене Совету, «Авроре» и Человечеству. Чехов, впрочем, особой точки зрения не придерживался, поскольку имел личные счёты с этой женщиной и не хотел, чтобы кто-то подумал, будто он нарочно пытается её подставить.
— Я лишь принёс вам информацию и не стану в этом участвовать, в ответ прошу только предупреждать меня о важном. Без обид, Джон, но после всего я с трудом могу доверять тебе, в отличие от профессора.
— Я понимаю, — Фармер кивнул, — Просто помни, что я поддержу тебя и продолжу стоять на своём.