Я стою здесь и думаю о том, как я хочу целовать тебя до потери сознания. Это звучит достаточно мило для тебя?
Я не мог этого сказать. Может быть, потому что я был слишком хорошим, я не знаю. Несомненно, Люк знал бы, чтобы сказать такого достаточно дерзкого, что заставило бы её забыть об этом «мило».
Она кивнула в сторону коробки с пирожными.
— Ты принес мне кексы.
Теперь я испытывал смущение, проводя рукой по волосам.
— Да, я хотел поблагодарить тебя. — Не совсем так, но это помогло спасти мою гордость. — Родители заинтересовались моими оценками в этом семестре, и им стало легче, когда они узнали, что ты в деле.
Это правда. Мои родители всегда обожали Марго.
Она изучала меня, откинувшись на спинку стула.
— Ты уверен, что не просто пытаешься загладить свою вину?
Я встретился с ней взглядом. Нет. Я собирался сказать это, но толком не мог подобрать слов. Как будто честность Марго была заразительна. Было трудно столкнуться с ее откровенным характером, имея груз всякой ерунды. Я сдержал вздох, потому что даже не мог признаться себе в этом, но это был намек на правду.
— Возможно, и то тоже.
Я все еще не был уверен, как мне поступить с катастрофой, которую устроил Джоэл, и должен ли я вообще что-то делать, но знал, что ненавижу то, что причинил ей боль — намеренно или нет.
Моя честность была вознаграждена легкой ухмылкой.
— Кексы в качестве извинений, да?
Я заёрзал под её взглядом.
— Это не совсем так.
Мне показалось, что она, закусив губу, пытается сдержать еще одну улыбку. Ее глаза танцевали от смеха.
— Верно. Ты также хотел поблагодарить меня… за то, что я выполняю свою работу.
Я хотел, чтобы она снова улыбнулась. Всё бы отдал, чтобы увидеть эту улыбку. Правда опять как-то выскользнула наружу.
— Может быть, просто хотел, чтобы ты улыбалась.
Это шокировало Марго. Я мог сказать это по тому, как быстро расширились ее глаза, прежде чем она спохватилась, немного неуверенно, пока играла с краем коробки.
— Ну, спасибо, но я все еще не могу это есть.
— Это из-за твоего животика? — поддразнил я.
Ее губы снова напряглись.
— Значит, ты это признаешь. Ты его заметил.
Если под «животиком» она имела в виду свое безумно горячее тело с правильными изгибами, то да. Я заметил.
— Ты милашка, — сказал я.
— Милашка, — повторила она ворчливым тоном. — Скорее пухляшка.
— Приятная на ощупь, — выпалил я. Я не знаю, откуда это взялось, но это правда. Когда я увидел Марго — на той фотографии и на ее заднем дворе — все, что хотел сделать, это прикоснуться к ней.
Ее улыбка была едва заметной и возмутительно сексуальной, хотела она того или нет.
— Приятная на ощупь, да?
Я приподнял одно плечо, задаваясь вопросом, как, черт возьми, ввязался в этот разговор, и что мне нужно сделать, чтобы выбраться. Но опять же, то, как она смотрела на меня, как улыбалась… Я не знал, хочу ли, чтобы это когда-нибудь закончилось.
Переварив эту мысль, попытался говорить более непринужденным тоном.
— Ага, приятная на ощупь, — повторил я, снова засунув руки в карманы, потому что она явно ожидала большего. — Ты выглядела… — Идеально. — Как человек.
Она моргнула пару раз, вскинув брови.
— Как человек. В сравнении с… кем? С троллем?
Я не мог сдержать вырвавшуюся вспышку смеха. Боже, я устроил тут полный беспорядок, но ее реакция была бесценной. То, как невозмутимая Марго становится совершенно измотанной и теряет форму, было редким зрелищем. Проблема была в том, что она, казалось, собиралась думать самое худшее о себе… и обо мне.
Она уперла руки в бока и сердито посмотрела на меня.
— В сравнении с кем, Джейсон?
— Богиней, — сказал я. Слова снова просто… вырвались наружу.
Она фыркнула.
— Отлично. Просто прекрасно. Теперь Джейсон Коннелли, самый хороший парень на свете, смеется надо мной.
Она дразнила меня, но я уловил проблески боли, и это убило меня.
— Я не шучу, а говорю честно.