— А-а-а… Ч-что?
В глазах плыло сплошное яркое пятно. Я попыталась поднять голову, но боль в затылке пригвоздила её обратно. Так, болит, вроде, только башка… Руки-ноги на месте… Отлично.
Пятно начало приобретать очертания и скоро превратилось в лицо матроса, нависшего надо мной. Он был так близко, что вся моя сонливость вмиг растаяла, сменившись на истерику.
— А-А-А-А! — завопила я, вскакивая. — ИЗВРАЩЕНЕЦ!
— Нет, успокойтесь! — громко сказал он, отчего я пискнула и повалилась на пушку, об которую ударилась. Головокружение тут же наказало меня за резкие движения своим появлением.
— Ч-что случилось? — запинаясь и обводя взглядом палубу, спросила я. Было тихо, словно мы не на палубе, а на похоронах.
Пираты молча таскали награбленное добро из трюма галеона. Команда противника делась непонятно куда. Хотя… Лучше об этом не задумываться.
— Ты всё проспала, дорогуша, — ехидно ответил мужчина.
Эй, это моя привилегия говорить «дорогуша»!
— Госпожа Виноградова велела послать тебя к ней, как только ты очухаешься.
— Где она?..
— На галеоне вместе с Госпожой Коколатте.
— Вместе с Коколатте…
От такой новости я подорвалась и поспешила на другой корабль. Ноги заплетались в косичку и в первые же несколько шагов подогнулись. Под оглушительный хохот матросов я начала подниматься, краснея, как школьница.
Оперевшись на борт, я подождала, пока координация вернётся ко мне, и аккуратно перешла на галеон. На капитанском мостике я увидела Геллу, стоявшую возле штурвала, и Юлиана, которая склонилась над какой-то очень бледной девушкой и трясла её за воротник.
— Обычно я не убиваю королевских выходцев, — сказала она, от чего я опять чуть не упала. — Если бы вы не напали нас, и не забрали мое украшение, я бы вас не тронула.
— Ты всю оставшуюся жизнь сгниешь в Азиноруме, пиратское отродье! — я не видела лица хозяйки галеона за спиной Виноградовой, но голос её был полон гнева. — Мои солдаты вас тут же расстреляют, как только вы окажетесь в ближайшем порте.
Юлиана только сильно рассмеялась, откашливая кровь. Отпустив её воротник, Виноградова повернулась к Гелле. Увидев меня, её лицо исказилось злостью.
— Гелла, — чуть ли не прокричала она, смотря на меня, — в следующий раз, как подвернется большое дело, убедись, что твоя сучка не стоит позади нас.
Гелла, до этого стоявшая ко мне спиной, повернулась. Её лицо тоже не выражало никаких радостных эмоций, напротив — я прям чувствовала, как она пожирает меня взглядом.
— Капитан, — обратилась к Юлиане Гвендолин, — мы обыскали трюм. Груз так себе, но нашли двадцать ящиков с золотом. Этого хватит на всю жизнь!
Виноградова подошла к ней и приоткрыла крышку ящика. Что-то там рассмотрев, она кивнула.
— Спасибо, Гвен. — от души поблагодарила её Юлиана. — Разделим добычу пополам.
И, бросив на свою пленницу ещё один злостный взгляд, сказала:
— Да, Гвен, чуть не забыла, уведи Госпожу Браун в мою каюту. У меня к ней есть отдельный разговор. — отчеканила женщина, кивком головы указывая на распластавшеюся перед ней экс-капитана.
На этом она посчитала разговор оконченным и сошла с мостика. Как только Виноградова отошла на приличное расстояние, я в один прыжок оказалась рядом с Геллой.
— Гелла, тебе не кажется, что хотя бы один ящик, я тоже заслужила, — тут же переходя к делу, сказала я. — Я как-никак тоже принимала участие в этой заварухе…
— Какого чёрта ты тут делаешь?! — прервала она мое предложение одним мощным рявком. — Я велела тебе оставаться на корабле!
— Д-да, но, — я начала лихорадочно соображать, как бы выкрутиться из такой неловкой ситуации, — но я очень переживала за твою жизнь, понимаешь, я опасалась…
— Тебя об этом не просили, — сказала она, внезапно хватая меня за воротник рубахи и притягивая к себе.
Я услышала, как ткань треснула и разошлась по швам. Но осматривать дырку не представлялось возможным: Гелла мертвой хваткой вцепилась в меня и разжигала своим взглядом, которые приобрели зловеще-мёртвый оттенок. — Поговорим об этом в каюте.
Я громко сглотнула. Ой мамочки… ща изнасилуют.
Как только «Аквила» перекинула свой мостик на борт Юлианы, Гелла больно схватила меня чуть выше локтя и чуть ли не поволокла в капитанскую каюту. На мои упреки она даже бровью не поводила, не сводя гневного взгляда с нужного маршрута.
Как только раскрылись двери каюты, она с такой силы швырнула меня внутрь, что я уже второй раз за день кубарем покатилась по полу. А в довершение, со всего маху «въехав» в стол, мне на голову ещё и упало несколько учебников.
Такой униженной размазней я себя уже давно не чувствовала. Пока Гелла ходила взад-вперед, уперев руки в бока, я начала первой:
— Дорогая, послушай меня, внимательно…
— Нет, просто помолчи! — жестом велела она заткнуться. — Норрингтон, почему каждый раз, когда происходят какие-то неприятности, появляешься ты?!
— Поверь, дорогуша, я уже много лет задаюсь этим вопросом, — а мой позитив так и не унимался.
— Скажи мне, тарзанка сама швырнула тебя в самое пекло? Или, может быть, это Катерина заставила тебя?!