- Я всего лишь женщина, лишенная поддержки семьи. Но я еще надеюсь прожить достойную жизнь, - «…что не так-то просто сделать без денег», - мысленно закончила я и смиренно опустила взгляд, но никого этим не провела.
Младший епископ неприятно сощурился. Непроизнесенное окончание фразы в озвучивании не нуждалось, и мне стало не по себе. Новый настоятель – лысый старик с бельмом на левом глазу – бросил вопросительный взгляд на епископа, и тот, помедлив, отодвинул на край стола храмовую расписку с большим синим гербом. Быть младшим ему явно оставалось совсем недолго.
Я быстро пробежала текст глазами, пока члены синода страдальчески морщились и перешептывались, мечтая вывести на чистую воду нечестивца, научившего женщину читать. Я прервала этот разговор, деловито кивнув, и спрятала бесценный свиток за пазуху. Младший епископ проводил его взглядом и немедленно произнес:
- Итак?
Я огляделась и стащила свободный стул. Разговор предстоял долгий, и страдать из-за чьих-то там предрассудков я – ныне почтенная горожанка с приличным капиталом – решительно не собиралась.
- Полагаю, вы никогда раньше не сталкивались с нахцерерами? – вежливо поинтересовалась я, усевшись на стул, и сложила руки на коленях, как примерная прихожанка.
- Нет, - скупо покачал головой настоятель.
- Это покойник, - с готовностью пояснила я. – Чаще всего нахцерер просто лежит в могиле и грызет свой саван, а потом – собственную плоть. Семья такого мертвеца очень быстро заболевает и гибнет, иногда попутно заражая соседей и друзей, но чаще всего ими болезнь и ограничивается. Однако если покойника похоронить без савана, то он восстает из могилы и рыщет по округе, сея чуму на всех, без разбору.
- И ты знаешь, где этот… нахцерер сейчас? – быстро среагировал младший епископ.
- Понятия не имею, - честно призналась я. – Зато я знаю, что делать, когда вы его найдете.