4 Фея
— Мародёрство, грабежи, насилие и убийства, — вздыхала Дженна, подтягивая стремена. — Ну, здравствуй,
Всё перечисленное она искренне презирала, но всё же саблю и лошадь решила конфисковать как компенсацию. После столкновения с «рыцарями» вырез на горловине платья превратился в слишком откровенное декольте. Это можно было поправить, но вот изящная вышивка в виде плюща была разорвана в клочья.
Несмотря на внешнюю декоративность, сабля оказалась довольно добротной. Она была лёгкой, но кривизна клинка и отдалённый от эфеса центр тяжести увеличивали силу удара. Деревянные ножны были обтянуты тонкой чёрной кожей и покрыты узором, похожим на какой-то герб.
Девушка припомнила, что такой же рисунок она видела и на некоторых доспехах, которые поделили между собой разбойники. Орнамент был выполнен в виде древа в цветах. На его ветвях сидели птицы. Цветы и листва переливались разноцветной эмалью, а глаза птиц были инкрустированы кроваво-красными самоцветами.
В лошадях Дженна не особо разбиралась, поэтому выбирала ту, что оказалась посговорчивее. Одна из коняг приглянулась ей больше других. Большая, косматая, с основательными мохнатыми ногами, она отличалась добродушным нравом.
Если другие животные при приближении Дженны начинали заметно нервничать — шарахались в сторону, фыркали и стригли ушами, — то эта лошадь вела себя спокойно. Её круп был настолько широк, что, откинувшись назад в седле, на нём можно было свободно разместиться, как на лежанке. И, что особенно важно, кобыла против этого не возражала.
— Её зовут Марта, — сообщил Григо Вага. — Главарь… «рыцарей» относился к ней ревностно. Не знаю почему… Вряд ли это боевой скакун.
— Много ты понимаешь в боевых скакунах, — хмыкнула Дженна.
Девушка откинула со лба лошади белую челку и доверительно посмотрела в её большие глаза. Она провела рукой по гриве и прижалась щекой к серебристой в мелких яблоках шее. Дженне было зябко, и животное казалось ей горячим. Наёмница наслаждалась этим теплом и размеренной ритмичной мелодией жизни, которую отбивало сильное сердце лошади.
«Ты не боишься меня, — подумала она. — Ты будешь моим другом».
Пока Дженна правила платье, а затем искала подходящие для пращи камешки, книготорговцы починили телегу, впрягли в неё конягу и теперь скрупулёзно собирали среди кустов черники свой драгоценный груз. Григо Вага — видимо, во искупление — помогал им как мог. И, кажется, между ними даже завязался весьма дружественный разговор.
— Значит, ты писатель, собиратель сказок и истин? — переспросил Трох Картриф. — И как же тебе, южанин, удалось пересечь горы и попасть в наши края?
Он перевязал верёвкой стопку книг и выпрямился, чтобы раскурить трубочку.
— …Сказаний, — поправил Григо, с интересом принюхиваясь к аромату табака. — Я верю Единому. Он ведёт меня неизменно верной дорогой… На перевалах Аркха я чуть было не испустил дух, но меня подобрали странствующие трубадуры — Дети Свободных Дорог.
— Ну надо же, — ухмыльнулся брауни. — Артисты-сиды — слыхал я о них; одни из немногих жителей Эльхайндрэя, что предпочли заветным лесам — дороги.
— Эльфы-сиды, — покачал головой юноша. — В глазах Единого — все едины. Главное, что приятные и добрые создания…
— Ну а что ты, мракоборец, знаешь о феях? — таинственным шёпотом поинтересовался книготорговец.
— Ничего особенного, — пожал плечами юноша. — Феи давно покинули те места, откуда я родом. Остались только сказания. Пишут, что они красивые… — он мечтательно улыбнулся.