— Пожалуйста, не надо, — его голос прозвучал сдавленно, на подбородке дернулся мускул.
Я остановился, но не отказался от своей миссии.
— Простите. Не хотел оскорбить. Думаю, ваш класс тоже окажется интересным. Я выбрал его в первую очередь. Уже проглотил учебник залпом. Я один из тех любителей текстовыделителей, которые без зазрения совести делают пометки в книге. И мне обязательно надо держать в руках бумажную книгу. Не могу с электронными. Это не то же самое, — я наклонился поближе и прошептал: — А еще я загибаю уголки страниц, но книголюбы становятся откровенно враждебными, когда слышат такое. Я прав?
Теперь я завладел его вниманием. Несмотря на его попытки сосредоточить взгляд впереди, Джексон не раз косился на меня. Беглый взгляд то тут, то там. Часть напряжения ушла из его плеч. Я продолжал.
— И еще я читал учебный план вашего курса, и я в восторге от тех секций, где мы затронем Древний Египет. Я ездил туда, знаете. В Египет. Два года назад. Это было невероятно. Я сделал все туристические штуки, естественно. Побывал в Каире. Посетил слишком много рынков, которые были ужасно крутыми. Луксор изумителен. Я провел там всего два дня и не видел даже половины того, что запланировал. Но храмы... — я надул щеки, шумно выдохнув, и подумал о своей поездке. — Невероятно. Конечно, я посетил Пирамиду Хеопса, потому что, разве можно приехать в Египет и упустить такое? Это ключевой элемент. Однако это было грустно. Они сильно ограничивают то, что можно посмотреть внутри. Пирамиду Хефрена в то время обширно реставрировали, так что ничего не поделаешь.
Я пожал плечами. Я мог бы целый день говорить об истории с учителем истории. Теперь доктор Палмер уставился на меня, и на его лице появилось озадаченное выражение, которое я привык видеть.
— Также видел великий храм Рамзеса Второго. Вы бывали там? В Египте?
— Нет.
Я широко улыбнулся.
— Я слишком много болтаю? Мне говорили, что я слишком много болтаю. Просто скажите мне сбавить обороты, и я умолкну. Моя мама думает, что я жизнерадостный, но все остальные пришли к согласию, что я раздражающий и невыносимый. Ну, все, кроме моей мамы и одного парня, которого я встретил во Франции. Он тоже считал меня жизнерадостным. Забавно, но после нескольких ночей вместе я посчитал его раздражающим. Странно, да? Возможно, дело в языковом барьере. Он плохо говорил по-английски, а мой французский сводился к «voulez-vous coucher avec moi?» (прим. хочешь переспать со мной?), — я поиграл бровями. — Перевод надо?
Доктор Палмер нахмурил лоб и окинул взглядом комнату, после чего пробормотал:
— Нет необходимости.
Я просиял и пожал плечами.
— Во Франции было весело. Я также побывал в Греции и Риме. Они тоже есть в вашем учебном плане.
Я успешно завоевал внимание доктора Палмера. Хоть он не улыбался, его внимание было неотрывным. Он изучал мое лицо, и в его суровых глазах плясало так много вопросов. Его радужки были ореховыми. Маленькие окошки, предоставлявшие единственный доступ к разуму этого загадочного мужчины. Он больше не хмурился, что я считал огромной победой, но он выглядел усталым. Под его глазами пролегли темные тени, и его словно окружала тяжесть, исходившая изнутри.
— Видите? Я не пытался просто раззадорить вас. Ваш курс меня правда интересует. История завораживает. Я в восторге от того, что занятия будут три раза в неделю. Но серьезно, это такое раннее утро. Это было вашим решением? Это единственная отстойная часть. Эти пары два раза в неделю, но лучше всего то, что пятничная пара позднее днем. Намного лучше, дружище. Мне нравится поспать.
Взгляд, которым он одарил меня в ответ, был переполнен смятением и, возможно, немного удивлением.
Он открыл рот, чтобы заговорить, и я ждал, сгорая от желания услышать, что он скажет, но тут микрофон в передней части затрещал, и женский голос разрушил момент.
— Доброе утро. Это начальный курс по криминальной психологии. Я доктор Натали Вескови. Если вы должны находиться не здесь, сейчас самое время уйти.