— Тоже мне… — Я прыснула. Олег мало того что замотал свою коротко остриженную голову в чёрную косынку, так ещё и на рот натянул чёрную медицинскую маску — ничего другого для укрытия лица, как ни странно, у араба в кебабной не нашлось. — А тебе вообще грех жаловаться. В таком камуфляже тебя точно никто не узнает! Жаль, чтобы затащить тебя в номер, нужны документы — боюсь, мужика в абайе и с русским паспортом в Шангри-Ле сразу возьмут на карандаш.
— Обидно, чёрт возьми!
Мы остановились на обочине. Через минуту возле нас притормозило такси.
До гостиницы мы ехали целых сорок минут, хотя в <i>нормальный день</i> это заняло бы не больше семи — всё дело в перекрытых дорогах, горящих покрышках и вездесущих людских столпотворениях. Центр Парижа в очередной раз горел. Мы тоже горели — сунув таксисту сиреневую европятихатку, мы отбили у него всякое желание обращать на нас внимание… Это был не первый раз, когда я занималась сексом на заднем сидении автомобиля. Но первый, когда под сексом подразумевались ласки через одежду с мужчиной, одетым, как восточная женщина. Широкие полы лёгкой накидки скрадывали наши шалости, чёрная ночь накрывала нас уютным одеялом, и даже запах гари из приоткрытого окна не сбивал настроя. Мне показалось, это был лучший секс в моей жизни. Даже если по ходу действия мы оба не произнесли ни слова. Избавившись от своего "намордника", Олег целовал меня так остервенело, будто это была его последняя ночь на земле.
У главного входа в отель я вышла на приятно подкашивающихся ногах. Мы не прощались. Знали — встретимся снова, но не знали — когда и как. Могли пройти годы, могли пройти дни — оставалось только ждать. Ожидание заменило нам будущее. А воспоминание об этом дне — прошлое. Я чувствовала себя бабочкой-однодневкой, застрявшей в петле времени.
Глава 8
Как бы мы оценили, если б у Моны Лизы
Леонардо написал в нижней части холста: