Поразительно, но укус оказался менее болезненным, чем порез ногтем. Я лишь немного вздрогнула от неожиданности, ощутив укол как от иглы и быстро нарастающее давление. В ужасе следила за вампиром, наслаждающимся от души. Он был похож на путника, долго бродившего по пустыне и наконец-то добравшегося до источника: звуки облегчения и удовольствия сменяли друг друга, глаза от восторга зажмурены. Выглядел он так, будто не может совладать с собой, и это не просто каприз, порожденный распущенностью, а физическая необходимость.
И, черт меня дери, несмотря на отвращение и страх, какая-то часть меня тоже получала удовольствие от процесса. Меня восхищала образовавшаяся между нами связь, пусть и не совсем здоровая. Я была нужна ему. Я хотела быть ему нужной. Мне нравилось видеть его таким страстным и возбужденным, потерявшим контроль из-за меня.
Но потом давление превратилось в боль. То, что Шеридан делал со мной, было неправильно. Мерзко и обидно. Ему ведь нужна была не я, а лишь моя кровь.
— Хватит-хватит-хватит! — закричала я, повышая голос на каждом слове.
Он зарычал разочарованно, с усилием отрываясь от моей руки. Не дав упасть — от шока мои ноги дрожали, — парень перехватил меня покрепче и обеими руками прижал к своей груди. Мы оба пытались перевести дыхание.
Я обессиленно замерла в объятиях, похожая на тряпичную куклу. Хотелось присесть и выпить успокоительное, чтобы перестать трястись. Мысленно проверяла себя: нет ли головокружения и слабости, означающих большую кровопотерю — причину ехать в больницу. Как сильно Шеридан мне навредил? Но, вроде, все было в порядке, и мое лихорадочное состояние обуславливалось лишь испугом.
— Лекси… — прошептал Шед, его дыхание, в отличие от моего, почти пришло в норму. — Прости, я не удержался…
— Ты не должен больше делать этого, — попросила я твердым голосом, но в моих глазах уже скапливались слезы. Он услышал это. Приподнял мою голову за подбородок и тревожно вгляделся в мои глаза. Ничего не сказал, но пальцем удивленно стер слезинку. А затем, совершенно неожиданно, потянулся к моим губам.
Моя воля основательно была подточена пережитым шоком, чтобы отстаивать личные границы. А может, я просто не хотела противиться тому, что случилось. Губы вампира, настойчивые и прохладные, двигались медленно и чувственно на моих губах, и я ответила на поцелуй сразу и без колебаний. Страх медленно отпускал, уступая место восторгу. Холод и тепло — ошеломляющее сочетание, наполнившее мою грудь надеждой вместо щемящей боли, как будто поцелуй стал лекарством от всех душевных переживаний.
Мои пальцы вели себя независимо, вплетаясь в буйные кудри Шеридана, шелковистые и мягкие. Тело полностью подчинилось и теперь доверчиво льнуло к мужской груди. Разумом я понимала, что не должна расслабляться и терять бдительность, но сердце реагировало совсем иначе. Я была абсолютно покорена.
Почувствовав мою безоговорочную капитуляцию, вампир приободрился и углубил поцелуй с удовлетворенным вздохом, придерживая за шею. Пальцы на затылке бережно скользили по коже, а те, что на талии, впились словно иглы, но я не жаловалась, потому что мне чертовски нравилось чувствовать себя объектом такой безудержной страсти. Меня никто не любил. В моей жизни слишком долго не было мужчины, которому я была бы небезразлична. Кто знает, может, за этой вспышкой страсти кроется нечто большее, чем банальное проявление власти над жертвой, спровоцированное жаждой крови? Хотелось думать, что я нравлюсь Шеридану как человек, как личность, а не как единственная свободная женщина, которую он встретил за десятилетия. И его тянет ко мне не только потому, что мы вынуждены ютиться в одной квартире и нет никакой возможности избежать сближения.
Шеридан отстранился первым и терпеливо ждал, пока я открою глаза. Теперь я точно испытывала головокружение. Опьяненная нежным поцелуем, не могла бояться, хотя и знала, что должна.
— Кажется, я снова сделал то, что нельзя, — ухмыльнулся вампир, подозрительно следя за моей реакцией, как будто предполагал, что я тут же залеплю ему пощечину, едва опомнюсь. — Второй раз за пять минут.
— Вторая твоя ошибка оказалась куда приятнее первой, — нехотя признала я, чувствуя, что совершенно не могу на него сердиться, хотя следует. Я должна была как-то оградить себя от подобных случаев, но для этого необходимо было твердо показать свое негативное отношение. А я не могла. Я даже не хотела, чтобы он выпускал меня из объятий, несмотря на то, что если б сумела высвободиться пять минут назад, бежала бы без оглядки и заперла за собой дверь на все замки. И не уверена, что осмелилась бы вернуться сюда вечером.
Сейчас же я неторопливо расправляла пальцами подсохшие пряди волнистых волос и наслаждалась их блеском и чистотой, мечтая о том, как бы сделать доступ к ним регулярным. Думала не о том, о чем следовало, витала в облаках. Пока не вспомнила, что наш романтический момент начался с неправильного и опасного места.
— Почему я не истекаю кровью? — удивившись, поднесла я руку к глазам. Две маленьких точки от клыков остались на поврежденном запястье. Они выглядели как два розовых, затянувшихся шрама и располагались прямо над веной. По всем законам природы кровь не могла сразу остановиться, а раны не должны были так быстро зажить.