— Нет, не хочу, Люцифер. — её улыбка. Её чистые, кристально небесные глаза излучают море любви и преданности, когда она смотрит на него. Её щеки розовеют, когда она проводит рукой по его торсу. — Посмотри, — кивает она на свои ляжки. — Они похожи на маленькие звёзды. Пусть это будет нашим созвездием, Люцифер.
— Созвездием?— Да. Complexus{?}[Связь. Латынь].Он несколько долгих секунд смотрит на неё, пытаясь обуздать эмоции рвущиеся наружу. Не получается. С ней ничего не выходит контролировать. Вся его система дала сбой ещё тогда, почти год назад, когда он увидел её, танцующую на поляне за школой…
— «Связь», значит…
Он помыл её и вывел из душевой кабины. Отпечатки её мокрых ступней, тянулись прямиков до его постели. Мужчина завернул её в бархатное полотенце и остановился у подножья кровати. Ему не нравится, что она отводит взгляд от его обнаженного тела. Не нравится, что она не смотрит на него. Ему, чёрт возьми, не нравится, то настолько напряженно она себя чувствует сейчас.
— Отбрось полотенце.
Виктория послушано вытащила уголок спрятанный между ее грудей и убрала полотенце на край постели.
— Ты помнишь правила?
Девушка кивнула, все так же несмотря на Дьявола.
— Голос, Уокер. Мне нужен, твой чертов голос! Используй его!
— Да, сэр. — сказала она тихо. — Я помню.
Девушка встаёт с постели и опускается на колени перед мужчиной. Порабощенная, подчиненная, послушная. Она откидывает свои волосы назад, открывая ему вид на своё тело.
Мужчина удовлетворенно кивает, подавляя внутренний триумф. Никто. Никто не смотрелся в этой позе, лучше, чем она. Как бы он не отрицал это, скольких бы не попробовал. Никому не удалось превзойти смертную девчонку.
— Смотри на меня. Не опускай глаза. Сейчас только мы имеем значения. И, от твоей покорности будет зависеть твоё удовольствие. — он наклонился к её лицу и убрал вьющуюся прядь волос за ухо. — Ты понимаешь это?
Он спросил почти шепотом, но Виктория услышав, снова кивнула в ответ, поднимая взгляд на высокое, мускулистое тело.
Он словно стал взрослее. Старше. Серьёзнее и мрачнее. Сколько раз она вспоминала момент приветствия своего бывшего возлюбленного? Сколько раз эта сцена сопровождалась мокрыми простынями, когда она просыпалась ото сна, с рукой между ног и липкой влагой на трусиках…
— Один.
— Но… за что?
Бёдра Виктории сжались от его давления и обещания. Щеки запылали, губы захотелось искусать в кровь, чтобы заглушить эту потребность в нём. Неправильная.
— Два. — он схватил её за подбородок поднимая лицо вверх, и надавил указательным пальцем на нижнюю губу. — Я сказал тебе, мне нужен твой грёбаный голос. Не задавай вопросы, только отвечай. Встань, — он подал ей руку, в которую она вложила свою ладонь. — Повернись спиной и обопрись коленями на край постели.
Виктория ненавидит своё тело за то, как оно реагирует на приказ в его исполнении. Ненавидит за то, как её физическая сторона желает его прикосновений. Как оно хочет ему подчиняться. Их химия. Их связь. Она никуда не делась. И она ненавидит себя за это. Ненавидит за свою слабость.
— Согни руки в локтях, — с каждой фразой его голос хрипит все больше. Он сглатывает прежде, чем признаться себе, что это лучший вид за последние несколько лет. Лучшее из того, что он видел. Мать твою. Это наилучшее чувство предвкушения, разжигающее что-то тёмное в его груди.
На несколько минут он замирает, любуясь Викторией поставленной в ещё более уязвимую позу. Она вся перед ним. Вся полностью его. Каждая дырка её тела принадлежит ему. И он буквально чувствует, как она заливается краской и наяву видит соки текущие по её розовым складкам.
Мужчина протягивает руку к приготовленному ремню, который вытащил с брюк перед тем, как отправится к ней в душ. Складывает его пополам и проводит, еле касаясь её ягодиц и поясницы.
— У меня было так много вопросов… — его голос спокоен, как и движения кожаного ремня по её коже. — Так много, чёрт возьми, что я даже не знаю, с какого начать.
Её трясёт от волнения. Он не должен быть так спокоен, когда его тело пылает таким жаром, обдавая её кожу. Он злиться на неё. Он в ярости. Но ярость эта крайне отличается от той, что была, когда он представлял себе этот момент. Представлял, когда не мог отыскать её. Когда она провалилась сквозь землю, прямо у него под носом.
— Когда ты согласилась выйти замуж за Габриэля?
Он не должен спрашивать о таком. Не должен ставить её в такое положение, такую позу, и спрашивать о другом мужчине. Люцифер замечает её напряжение при упоминании имени её жениха.