— Прям рэпчик, — довольно хмыкает Даня.
Правда, его радостное настроение никто из присутствующих уже не разделяет.
Прошлое обрастает фактами, знать о которых я совсем не горю желанием. Конечно, кое-что для меня не новость: Бен уже успел рассказать почти обо всех ребятах из штаба, чьи жизни изменились кардинально, чтобы я, в случае чего, не наломала дров своими неуместными комментариями. Поэтому о том, что Лиза здесь — оборотень не только по факту рождения от альфы одной из главных стай, но и по полному набору генов: от когтей и до нечеловеческой силы, я осведомлена.
Как и о том, что стражем она не стала, выбрав отца, свою стаю и младшего брата Тая. В свою очередь Амадеус умудрился в какой-то момент выбрать Ольгу — куратора команды «Альфа» и женщину, с которой он планировал связать свою жизнь. К сожалению, не всем членам стаи такая затея пришлась по душе. Развязалось восстание, в результате которого погиб Амадеус, а отношения между стражами и оборотнями накалились до абсолютного предела.
Теперь это — одна из тех политических проблем, которые в ежедневнике Дмитрия помечены красным маркером.
— Дмитрий боится войны, — произносит Ваня на тон тише, однако для меня эти три слова звучат словно гром среди ясного неба.
— Дядя Дима ничего не боится, — поправляет брата Даня, кривя губы.
— Ты знаешь, что я имел в виду.
— И всё же. Дядя Дима не хочет, чтобы всё повторилось… Миры не станут давать нам второго шанса, — под недовольные взгляды Марка, Даня закрывает тетрадь, где остаётся недоигранная партия в морской бой. — Вспомните, что было после Кровавого пира, и какой ценой пришлось потом восстанавливать связь с некоторыми из народов и рас.
Все ребята по очереди, так или иначе, соглашаются с Даниными словами: кто-то качает головой, кто-то кивает, кто-то молча переводит задумчивый взгляд в сторону. Я же решаю нарушить паузу, продолжить беседу. Пока есть возможность узнать побольше о творящейся ситуации, нужно действовать.
— Значит, Тая искать не будут? — уточняю я, обращаясь к Лене.
Она отрицательно качает головой.
— Его — нет. Но вопрос о том, кто же его выпустил, всё ещё волнует Дмитрия.
Внутри меня всё холодеет. Я гляжу на Бена, он одними губами просит меня успокоиться.
«Всё нормально», — это даже не шёпот, что-то ещё тише, беззвучнее.
Но я слышу. И стараюсь выдохнуть.
— Видео с камер наблюдения смотрели? — спрашивает Даня.
— Смотрели, только нет там ничего, — отвечает Лена. — Причём буквально ни-че-го. Таймлайн показывает — кто-то подчистил запись.
Собственное поведение кажется провально выдающим во мне того, кто знает больше, чем говорит. Руки дрожат, когда я скрещиваю их на груди.
Кто-то подчистил запись… О том, что я сделала, знает только Бен.
Я снова бросаю на него вопрошающий взгляд, но в ответ опять получаю лишь одно:
«Всё нормально».
У кого? Точно не у меня!
— Доступ к камерам имеют только Анита и миротворцы, — Даня хмурит брови.
— Это сужает круг подозреваемых, — добавляет Ваня.
Так как я всё ещё таращусь на Бена, от меня не утаивается его быстрое перемигивание с Марком.
Он рассказал ему?
— Тебе не кажется, что подозревать своих же — это как-то по-свински? — спрашивает Даня, оглядывая брата.
— По-свински — это выпускать преступника из-за решётки без разрешения вышестоящего руководства.
— Боже мой! — Даня хлопает себя по лбу. — Если закрыть глаза, тебя с такими речами от Дмитрия не отличишь! Ты точно не его сын? А, Слав? Ты не в курсе?
Услышав своё имя, я вздрагиваю.