– Мы с вами будем добры к ней…
– Добры… – повторили пираты.
– Будем гостеприимны…
– Гостеприимны…
– Вежливы…
– Вежливы…
– Она не пленница. Мы отпустим её, как только она того пожелает. А когда она найдёт Пена, тут-то мы и объявимся! Мы расскажем Пену, кто она, и как она предала его! Забыла его и стала взрослой, ха-ха! Это самое страшное, что она могла сделать! Пен расстроится, потеряет хватку, и тогда я убью его!!! В прошлый раз я был к этому так близок!!! И никакие «напёрстки» его больше не спасут, ведь его Птица-Венди выросла, и этого уже никак не исправить! Ха-ха-ха-ха! Предательница! Взрослая!
– Взрослая!
– Взрослая!
– Предательница!
– Ха-ха-ха-ха!
Пираты крякающими пьяными звуками подхватили зловещий капитанский смех, а Крюк отсалютовал своему экипажу кубком и сквозь хищный оскал прошипел:
– За будущий триумф!
– За будущий триумф! – эхом отозвалась команда.
====== Со второго взгляда ======
Можно было предположить, что Крюк вернулся в каюту почти счастливый, но такая мысль оказалась бы крайне ошибочной. Капитану было свойственно бесконечно анализировать свои действия, потом размышлять над тем, как он анализирует, потом думать о том, как размышляет, а потом пытаться понять, правильно ли он думает, или нет, пока это не вгоняло его в глубокую тоску. Крюк был не ровня своей команде, и всё, что веселило и радовало его пиратов, представлялось ему в итоге тупым, грубым и бесхитростным. А, так как скорость мысли в миллиард раз быстрее самого высокого известного человечеству показателя, то к выводу, что если пьяные моряки внизу искренне ржут от коварности его гениального плана, значит план тупой и бесхитростный, а он сам – мужлан не лучший, чем любой пень из его команды, он пришёл почти моментально, ещё пока поднимался по лестнице. За следующие несколько секунд, потраченные на пересечение обледенелой палубы, Крюк решил, что если он об этом думает, значит он, всё-таки, получше этих псов. С другой стороны, он же не знает, думают они так, или нет… а, вдруг, думают? К моменту, когда Крюк захлопнул за собой дверь личных покоев, он совсем огорчился.
План был хорош, однозначно, тут и сомневаться нечего. Но хорош ли он сам, вот в чём вопрос… он, Джез Крюк, гроза Семи Морей, самый опасный и самый уважаемый пират… достоин ли он уважения на самом деле? Если в свой план он включает израненную, едва не погибшую юную девицу..? Но, ведь, он же спас ей жизнь, оказал помощь? Считается ли, что она у него в долгу? Или он сделал это бескорыстно? Уважаемый человек поступает бескорыстно? Или, наоборот, справедливо спрашивает вернуть долг? А может ли быть уважаемым тот человек, который думает об этом? Или это и есть корысть? Интересно, а девчонка, когда очнётся, будет чувствовать себя у него в долгу? И как она вообще сюда попала?