– Что это? – с недоверием спросила девушка.
Крюк отпил немного, демонстрируя, что по пути не добавил в напиток никакого яда.
– Анестетик, моя дорогая. И снотворное. Будет, я полагаю, невкусно… но нужно выпить пять больших глотков.
Капитан сам снял кубок со своего крюка и передал Венди. Девушка поморщилась: запах у напитка был неприятно резкий.
– Рекомендую задержать дыхание.
Она вдохнула поглубже, зажмурилась, быстро выпила пять длинных глотков и ужасно закашлялась.
– Глупенькая, надо было выдохнуть, задержать и пить… – капитан перехватил свой кубок крюком, а здоровой рукой уложил Венди, поддерживая под лопатки, стараясь, чтобы девушке не пришлось лишний раз напрягаться. Та почти моментально опустила потяжелевшие веки и утонула головой в подушке. В крюке висел полупустой кубок, так что капитан пальцами убрал несколько русых прядей с её лица и удалился.
*
Венди проснулась, как ей показалось, спустя примерно сутки, её рука, и правда, болела чуточку меньше, хотя всё ещё очень сильно ныла. Из окошка наверху слабо лился хмурый свет, падающий квадратными бликами на прикроватную тумбу. Беззвучно зевнув, девушка села. На тумбе валялся хозяйский крюк, в уголке стояла потушенная лампадка, а рядом с ней небольшая металлическая бадья, на бортике которой висел платок точно такой же, каким капитан смахнул вчера с её лица горячие слёзы. На донце бадейки оставалось ещё прохладная вода, и Венди, макнув в неё платочком, слегка освежила лицо. Затем она встала, проигнорировала туфельки, оставленные для неё у кровати, и тихонько выглянула за дверь.
– Капитан?