Его лицо скривилось в ухмылке, которая была наполовину маньячной, наполовину клоунской.
— Похоже, у тебя достаточно сил, чтобы я мог сломать тебя.
Он направился к лестнице, взбежал по ней и выключил свет. Холод пробежал по мне от того, что я осталась одна в темноте.
— Ешь, принцесса, или тебе придется делиться с крысами.
Проснувшись, я застонал, боль в теле напомнила мне о том, сколько раз во время нашей вчерашней драки меня ударил кулаками-молотами Николи Витоли. Не говоря уже о ранах, которые его невеста нанесла мне.
Я скатился с постели, дрожь пробежала по моей обнаженной груди от холодного воздуха, витавшего в комнате. Я схватил пару спортивных штанов со стула рядом с кроватью и натянул их, взглянув на часы. Было половина девятого, так что я предположил, что Энцо еще не встал, но Фрэнки мог.
Я не задернул шторы и вид из окна показывал густой иней и новый тонкий слой снега, покрывающий землю. Все сверкало и мерцало силой зимы, и я медленно вздохнул, глядя на это, позволяя красоте и атмосфере окутать меня. Я всегда чувствовал себя спокойнее, когда мы останавливались здесь, вдали от городской суеты и давления семейного бизнеса.
Я быстро почистил зубы в ванной и вышел на балкон, который примыкал к этой комнате, прежде чем спуститься по винтовой лестнице на нижний этаж гостиной.
Огонь потух, но в решетке осталось несколько углей, и я пошевелил их кочергой, прежде чем добавить к ним немного растопки и несколько новых поленьев, чтобы снова разжечь пламя и согреть это место. У нас работало центральное отопление, но ничто так не могло изгнать холод в этом доме, как хороший огонь после наступления зимы.
Я зевнул и вышел в коридор, направляясь на кухню и жалея, что не надел рубашку.
Я протиснулся на кухню и обнаружил, что Фрэнки намазывает маслом кусочек тоста, который я тут же выхватил из его рук.
— Stronzo, — выругался он, когда я с широкой улыбкой откусил его завтрак. — Это было даже не для меня, — добавил он.
Перевод: Мудак.
— Ой, ты собирался принести мне завтрак в постель, Белла? — дразнил я.
— Нет, идиот, у нас теперь гостья, и благодаря тебе она не ела больше суток.
— Я накормил ее ужином, — пошутил я, задаваясь вопросом, как долго эта собачья еда будет оставаться несъеденной, если я не предоставлю ей никаких других вариантов.
— Ну, теперь ты можешь перестать быть таким ослом и дать ей что-нибудь съедобное. Если только ты не хочешь, чтобы она умерла от голода, а мы потеряли рычаги воздействия на ее отца? — Фрэнки одарил меня осуждающим взглядом, и я закатил глаза.
— Отлично. Давай покормим принцессу, — согласился я со вздохом, как будто сама мысль об этом беспокоила меня. Хотя, если честно, он был прав.
Я приготовил себе кофе, пока Фрэнки готовил для нее еще тост, и я посмотрел на подъездную аллею, где с неба лениво падали еще несколько снежинок.
— Вот, — сказал Фрэнки, я повернулся и увидел, что он держит тарелку с двумя ломтиками тостов и пластиковую спортивную бутылку с водой.
— Почему я спускаюсь туда?—
— Потому что ты тот идиот, который ее похитил, — категорически ответил он. — А ты знаешь, что папа всегда говорил о том, чтобы привозить бездомных домой. Если ты хочешь сохранить его, ты должен его кормить. И убирать за ним. Так что тебе, наверное, также стоит проверить ее ведро.
Я закатил глаза и взял у него еду и воду, прежде чем выйти в холл.
Открыл подвал и широко распахнул дверь, поток холодного воздуха окутал меня еще до того, как я спустился туда.
Я включил свет и пошел вниз по лестнице небрежным шагом, мои ноги тяжело стучали по деревянным ступеням, а холод обволакивал меня, заставляя руки покрываться мурашками.
Я замер у подножия лестницы и заметил ее, сгорбившуюся в углу рядом с винным стеллажом, к которому я приковал ее цепью, ее руки обхватили ноги, а дрожь сотрясала ее тело. Ее широко распахнутые глаза упали на меня, и ее челюсть сжалась, когда она заставила себя поднять подбородок в вызывающем жесте.
Здесь было чертовски холодно. Например, если взять свои яйца и окунуть их в сухой лед, пока не послышится, как они лопнут.