Слышу несколько щелчков, и металлическая дверь открывается, громко ударяясь о стену. От неожиданности и громкого звука я сжимаюсь, будто стараясь раствориться в матрасе, чтобы меня никто не увидел, не заметил. Глаза закрыты, и я не могу найти в себе силы, чтобы открыть их. Мне страшно, очень страшно.
— Мисс Харрис? — раздаётся мягкий мужской голос возле меня, но я не реагирую.
«Он уйдёт и не тронет тебя, Агата, не бойся», — успокаивала саму себя, в надежде, что это поможет.
— Агата? — на моё плечо опускается тёплая рука, но я снова не реагирую. Ни один мускул на моем лице не дрогнул.
«Он сейчас подумает, что ты спишь и уйдёт. Не бойся, милая, не бойся», — снова твержу сама себе, но складывается ощущение, что голос в моей голове не принадлежит мне.
— Мисс Харрис, я знаю, что Вы не спите, — как можно мягче сказал вошедший мужчина и слегка сжал моё плечо. — Давайте мы поговорим, и я отвечу на Ваши вопросы.
«Он ответит, Агата, ответит! Открывай глазки и сделай вид, что ты сильная девушка!»
Резко распахиваю глаза и смотрю на мужчину, на лице которого играет тёплая улыбка. Его каштановые волосы слегка покрыты сединой, а лёгкие морщины придают некий шарм. На нём белый халат и бейдж на груди, прочитать который я не в силах: слишком мелкие буквы.
— Как Вы себя чувствуете? — убедившись, что я действительно не сплю, он отходит в сторону, берёт стул и возвращается обратно, присаживаясь рядом со мной. Его голос обволакивает, заставляет почувствовать себя уютно, словно я дома, а не неизвестно где.
— Пить хочу, — прошептала я и шумно вздохнула. Мужчина только кивнул головой и потянулся к пульту, который лежал возле моих ног, сразу же нажимая на кнопку. — Где я?
— Вы находитесь в госпитале Лондон Бридж, а я Ваш лечащий врач — мистер Томпсон, — он снова слегка улыбнулся. Только сейчас я заметила, что он держал в руках какую-то папку в красной обложке.
— Что за госпиталь? — мой голос прозвучал так безжизненно, что мне стало неуютно, будто снова сказала не я, а кто-то другой.
Доктор раскрыл свою папку и принялся что-то записывать. Не отрываясь от своего дела, он спокойно сказал:
— Это психиатрический госпиталь, куда Вас поместили после попытки суицида три дня назад.
И в это мгновение в моей голове всплыло воспоминание, которое ответило хотя бы на один вопрос.
***
Настроение прекрасное, я чувствую себя облегчённо, будто заново родилась. Единственное, что беспокоит, — это поведение Алекса. Как-то слишком странно он отреагировал на мои слова о чудесной погоде.
«Она ведь и правда такая. Вон, солнышко светит и птички поют».
Смотрю в окно и вижу зелёную траву, на которой весело прыгают белоснежные кролики, а рядом с ними прогуливается черепаха, которая уже несколько дней сидит под нашими окнами и будто что-то хочет сказать.
«Как жаль, что я её не понимаю».
Я бегаю по нашей с Алексом спальне и пытаюсь найти вещь, которую потеряла. Но вот незадача: я не помню, какая конкретно эта вещь. Знаю одно — она очень важна для меня. И я продолжаю поиски.
Сколько времени прошло, для меня неизвестно. Я резко останавливаюсь, когда слышу громкий крик Александра. Замираю на месте и не могу сделать ни малейшего вдоха, грудную клетку будто сдавило. Я пытаюсь сделать шаг ближе к выходу из спальни, но тело ватное, оно меня попросту не слушается.
— Я нужна Алексу, ему больно, — вслух проговариваю и стараюсь буквально заставить своё тело подчиняться мне. Ничего не выходит.
— Оставь его! — раздаётся до боли в груди знакомый голос, я поворачиваю голову чуть в сторону и виже её.
Моя Рейчел. Она стоит в своём любимом красном платье, но только оно всё порвано. Её светлые волосы спутаны и покрыты какой-то коркой, а на лице остатки засохшей крови. Её некогда тонкие, аккуратные руки сейчас больше напоминали поломанные ветки, смотрящие в разные стороны. А ноги приводили в ужас: одна была ровной и привычной для моего восприятия, а другая была согнутой, и из бедра торчала кость.