— Нужно в Мунго. — Поттер, разом постаревший на не один десяток лет, громко шмыгнул носом и повторил: — Лили нужно перенести в Мунго. Они должны констатировать… — он не договорил, но Северус понял.
— Эльфа возьми. Расщепит же.
Тот кивнул. Бережно, как хрупкую фарфоровую куколку, поднял Лили на руки и почему-то шёпотом позвал домовушку. Явившаяся эльфийка схватила его за штанину, и через секунду они втроём исчезли. Северус остался в спальне один. О том, что здесь только что была и умирала Лили, напоминали лишь заставленная пустыми флаконами тумбочка и смятая, пропитавшаяся потом и болью постель.
И медленно приходившее осознание.
*
То, что нужно было предупредить о визите хотя бы Люциуса, Северус понял сразу же, когда эльф-привратник, не слушая возражений, привёл его в роскошный холл мэнора.
— О, Снейп! — уходивший Мальсибер обрадовался и явно вознамерился задержаться. — Ну наконец-то выполз из своего подвала. Выглядишь до отвращения неважно. Для себя антипохмельное пожалел, что ли? Зельевар без зелья, как сапожник без сапог?
Он неприятно рассмеялся, довольный шуткой, даже не подозревая, что от проклятия его уберегло лишь появление в дверях хозяина мэнора.
— Мистер Снейп, вы всё-таки решили почтить нас присутствием, — холодно произнёс лорд Малфой. Яд и недовольство в его голосе заставили Мальсибера посерьёзнеть, а через несколько секунд и вовсе исчезнуть из поля зрения. — Полагаю, вы отдаёте себе отчёт, какое неуважение нам выказали, игнорируя целую неделю?
Северус удостоил его коротким взглядом и тут же снова отвёл глаза.
— Я очень сожалею.
Однако на деле не сожалел ни капли. После случившегося с Лили всё утратило прежний смысл, яркость красок, важность. Когда-то, ещё в прошлой жизни, Северус был настолько глуп и наивен, что терзался сомнениями, великодушен ли милорд или последовательно наказывает за провинности. Сейчас ему предстояло это выяснить, но страха от предстоящего наказания за самовольную отлучку не было. Пускай. От того, исполнял ли Северус приказы повелителя или игнорировал их, что-то изменится? Лили оживёт или перестанет быть предательницей? А его собственная жизнь ничего не стоила. Северус тоже умер неделю назад, только его сердце по недоразумению пока билось.
Малфой-старший презрительно хмыкнул.
— Успокойся, Абраксас, — раздался голос подошедшего милорда. — Думаю, Северус всё разъяснит. Распорядись насчёт дополнительных приборов к обеду: он составит нам компанию. Мне как раз необходимо одно зелье.
— Как скажешь, — медленно проговорил тот, но особо довольным от такого решения не выглядел.
За несколько минут ожидания Северус сообразил, что в Малфой-мэноре только что закончилась очередная встреча Рыцарей Вальбурги. Большинство посетителей, включая Мальсибера, уже ушли, но несколько запоздавших встретили Северуса с тем же пренебрежением и надменностью, что и лорд Малфой. Кое-кто смотрел с гневом и осуждением. Прежде полукровка Снейп портил их картину мира одним присутствием, а теперь ещё к этому добавилось бледно-зелёное лицо, общий помятый вид и факт шокирующе-наглого исчезновения. Северус с тоской спросил себя, зачем решил остаться и почему не сбежал в тот момент, когда только увидел Мальсибера. Ему не хотелось никого видеть. Ни один человек из тех, кто покидал Малфой-мэнор, не мог понять, что Северус пережил, и не сочувствовал ему. Для них Лили Поттер — грязнокровка, соратница Дамблдора, значит, враг. Они наверняка обрадовались, когда она умерла, если, конечно, вообще это заметили. Ничего другого Северус не ждал.Он бы и не покинул Паучий тупик, но Люциус отозвал свою домовуху. Приносить выпивку оказалось некому, а, протрезвев, Северус не мог находиться в доме, где умерла Лили.
Обед проходил в скорбно-сдержанном молчании. Лорд Малфой Северуса тщательно игнорировал, Люциус смотрел встревоженно, но в чужом присутствии не проронил ни слова. Сам Северус ел вяло, больше потому что иначе, отказом, оскорбил бы всех присутствовавших за столом. Голода он не чувствовал, хотя и не помнил наверняка, что и сколько ел в последние дни. Один милорд был невозмутим, отдавая должное изысканной пище и вину, и в противовес собственным словам не задал ни единого вопроса. Лишь после окончания трапезы, поблагодарив хозяев, он произнёс: