— Много заработала? — серые, почти прозрачные глаза Бая прожигали в дыру в Лунар. Ну какого ответа он ждет?
Она вымученно улыбнулась, помахивая тяжелой папкой с меню:
— Достаточно, чтобы угостить вас ужином. Налетай!
Бай переглянулся с Авророй, неожиданно тихой и внимательной, и покачал головой. Но так или иначе, разговор был исчерпан в тот же момент, как на столе начала появляться заказанная еда.
Ресторан, который она выбрала, был не из дешевых. Позолоченная лепнина, тихая музыка под потолком и вышколенные официанты в белых рубашках, с должным почтением беседующие с гостями. Компания молодых людей в яркой одежде привлекла внимание гостей и персонала буквально на пару минут, но Лунар не могла избавиться от ощущения, что на них смотрят с некоторым подозрением, как будто они вот-вот смоются, не заплатив.
Она оглядывала все это великолепие и прислушивалась к болтовне друзей. Сая многословно описывала сон, который успела стащить у юной девчушки по пути в ресторан. Что-то про радужные крылья, трепетавшие за спиной и бирюзовые облака под ногами — эйфория в чистом виде. Бай и Лео вполголоса обсуждали, получится ли в этом месяце пробраться в Заветный квартал, поучаствовать в Темном Тотализаторе. Какую ставку предлагал Бай, Лунар расслышать не успела — принесли горячее.
Над столом поплыл аромат чеснока и пряных трав, и у Лунар свело желудок. Голод, неумолимая сволочь, намекал, что даже если она набьет живот пастой до отказа, легче не станет. Но она упрямо воткнула палочки в гнездо лапши с острым соусом, затаив дыхание.
Настоящая еда Лунар была совершенно не нужна — у пожирателей снов от природы очень ограниченный рацион. Но, если выпадала такая возможность, она не упускала шанса посетить ресторанчик или бистро, особенно если знала, что там подают что-нибудь действительно стоящее. Среди всех слабостей, присущих обычным людям, Лунар признавала у себя страсть к морепродуктам и азиатской кухне — даже если человеком она была лишь номинально.
— Можно попытать счастья, — лениво протянул Бай, провожая взглядом официантку в обтягивающем платье, — если кто-нибудь из Старших согласиться помочь. Я чувствую, что в этом месяце удача на моей стороне.
Аврора фыркнула, берясь за нож. Ее стейк, лежащий на блюде размером с летающую тарелку, истекал соком, терпеливо ожидая момента, когда она вонзит в него вилку.
— Идиот. Никто не согласится плясать под твою дудку, особенно после вчерашнего, — сказала Ро с непонятным намеком. Она выглядела немного раздраженной — дернулся уголок рта, брови сошлись на переносице.
Бай проигнорировал острый, как игла, взгляд, который Аврора метнула в его сторону. Судя по всему, вялотекущий конфликт, который тянулся между этой парочкой столько, сколько Лунар была с ними знакома, вошел в острую фазу. Впрочем, ничего нового.
Лунар вскинула голову:
— Что вчера случилось? Что я пропустила?
Ее друзья, переглянувшись, втянули головы в плечи. Лунар едва сдержала порыв удивленно присвистнуть. Такое единодушие — это что-то новенькое. Явно стряслось нечто, чего пожиратели снов откровенно стыдились.
— Нас выгнали из “Норы”, — произнесла, наконец, Ро с притворной скукой, но и слепой бы заметил, как она расстроена. — Кто-то доложил, что мы пытаемся покормиться. Мы, конечно, пытались, но нас сдали охране. Узнаю кто, прирежу.
Она воинственно взмахнула в воздухе тупым столовым ножом, будто воображала, как вспарывает горло неизвестному стукачу.
Вот так новости! Выгнали из “Норы”? Лунар втянула в рот спагетти, удивленно разглядывая изящный профиль Ро, которая уделяла все свое внимание стейку. Она кромсала его с таким остервенением, словно именно он был виноват, что их прогнали из любимого заведения.
“Кроличья Нора” была, наверное, единственным местом в Столице, где пожирателей снов не только терпели, но и были рады их присутствию. Нежить и обе Школы тоже любили этот клуб, там заводились полезные знакомства, проворачивались выгодные сделки и вспыхивали чувства, пускай и на одну ночь. Лунар искренне любила “Нору”, ее особую атмосферу гостеприимства даже для таких монстров, как они. И что теперь?
— Надолго? — спросила она, но Бай тут же обрубил робкие побеги надежды безжалостной сталью своего голоса: