— Как на Лысой горе Чертов камень лежит,
Из-под камня того Ведьма-речка бежит.
Пусть прозрачна на вид в Ведьме-речке вода,
Пить не надо ее никому никогда.
В жару и в стужу жгучую, чтоб не было беды,
Не пей ни в коем случае ты ведьминой воды.
Не зря от солнца спрятана в крапиву и репей,
И ты ее, проклятую, не пей, не пей, не пей.
Птицы там не поют, не растут тростники,
Лишь козлы по весне пьют из Ведьмы-реки.
Прибегают козлы на ее берега,
Чтоб быстрей у козлов отрастали рога.
Едва речь в песне зашла о козлах, Гермиона вскинула взгляд на Люциуса Малфоя и пошло подмигнула. И без того заледеневший вельможа выпрямился еще больше и гневно раздул ноздри. А провокаторша между тем продолжала:
— В жару и в стужу жгучую, чтоб не было беды,
Не пей ни в коем случае ты ведьминой воды.
Не зря от солнца спрятана в крапиву и репей,
И ты ее, проклятую, не пей, не пей, не пей.
Кто из Ведьмы-реки той водицы отпил,
Позабудет навек тех, что раньше любил.
И опять прибежит на кривой бережок,
И с улыбкой козлы скажут: «Здравствуй, дружок!»
Разумеется, фразу «здравствуй, дружок» она пропела, протягивая руку к самому Драко. И ухмылялась при этом так глумливо, что Драко не выдержал. Отшвырнув салфетку, он резко встал и ушел, почти убежал. В спину ему неслось насмешливое:
— В жару и в стужу жгучую, чтоб не было беды,
Не пей ни в коем случае ты ведьминой воды.
Не зря от солнца спрятана в крапиву и репей,
И ты ее, проклятую, не пей, не пей, не пей.
Конечно, Драко уже не видел, как удивленно прищурилась Дафна, как мягко улыбнулась ему вслед Астория и как его родной папа прервал выступление, возмущенно негодуя на репертуар. Искренне веселившийся Амфибрахий Гринграсс очень удивился, принялся заступаться за веселых молодых артистов и доказывать, что зажигательные мелодии на свадебном банкете просто необходимы. Вокруг спорящих сватов скоморохом подпрыгивал Рональд Уизли, размахивал договором, имеющим силу магического контракта, и сокрушался, что почтенная публика не видела еще второго отделения их прекрасного концерта.
Когда из-за угла оранжереи на Драко вырулил лыбящийся Блейз, жених молча и незамысловато двинул ему по морде и скрылся за апельсиновыми деревьями. Блейз проводил друга взглядом, утер кровь с губ и проворчал что-то вроде: «Работает». К его несомненной удаче, этой опрометчивой ремарки не услышала Дафна Гринграсс. Она ухватила Блейза за ухо лишь через полминуты и потребовала объяснений. Не то чтобы старшая сестра Астории так уж жаждала породниться с Малфоями, и не то чтобы Блейз когда-либо замечал за ней непримиримого пренебрежения волшебниками других сословий, но и признаться в затеянной авантюре не мог. Пока не мог. Как же он изгалялся, оправдываясь! Никогда еще Блейз Забини не врал так вдохновенно и не страдал столь долго, прикрывая задницу своему другу.
Тем временем Люциус Малфой перестал плеваться ядом, наповал сраженный нерасторжимостью договора, и Амфибрахий Гринграсс увел его лечить нервы восхитительным кьянти из личных запасов синьоры Забини. Астория в глубокой задумчивости отправилась гулять по саду, а Нарцисса и Бьянка решили еще чуть-чуть посидеть под навесом и насладиться прекрасным деньком и прекрасными напитками. Нарцисса вопросительно выгнула бровь, глядя на давнюю знакомую. Та выразительно закатила глазки и прикрыла губы веером. Дамы обменялись еще несколькими взглядами, после чего с довольным видом чокнулись бокалами. Наблюдавший эту пантомиму Невилл нахмурился и повернулся к друзьям.
— Ну и как это понимать? — растерянно спросил он сразу всех.
— Не понимаю, о чем ты! — с независимым видом заявила Джинни и умчалась собирать реквизит.