Я вошла в свою квартиру и с силой захлопнула дверь. Затем, стоя там, я скрестила руки на груди и размышляла о том, что оставлять эту малышку наедине с Нейтом сродни жестокому обращению с детьми или, по крайней мере, пренебрежению.
С ней все будет в порядке? Знает ли он, как ее кормить? Переодеть ее? Уложить спать? Оставит ли он ее в пожарной части, потому что видел это однажды в кино? Бьюсь об заклад, он даже не покажет им письмо. Он скажет, что нашел ее где-то. Мудак.
Закрыв глаза, я медленно вдохнула и выдохнула. Мое разочарование в Нейте ничем ему не поможет. Было бы почти смешно, если бы не был вовлечен ребенок. Нейт всегда ругал меня за то, что, я слишком доверяла парням или считала, что парень был чем-то большим, чем он есть на самом деле, заставив меня поверить, что он придерживался более высокого стандарта, но это Нейт обидел меня. Я даже не знаю почему. Он всегда предполагал, что не станет хорошим отцом, но почему-то мне казалось, он лучше, чем думает. Он один из тех парней, который решает все проблемы. Парень, которого вы зовете на помощь, потому что он никогда не откажет. Джентльмен. Герой. Настоящий мужчина.
Может быть, я должна радоваться, что он такой же, как и все остальные. В любом случае, он не был чем-то большим для меня.
Но почему мне так хреново?
В мою дверь постучали. Я медленно подошла к ней.
— Да? — спросила я осторожно и услышала, как ребенок хнычет по другую сторону.
— Мне жаль. Пожалуйста, Эмми, открой дверь.
Это было бы слишком быстро.
— За что ты извиняешься?
— За то, что я сказал.
— Тебе просто нужна моя помощь с ребенком.
— Нет! В смысле, да, мне нужна твоя помощь, но мне действительно очень жаль. Я был зол на себя и выплеснул весь свой гнев на тебя.
Хах. Надеюсь, ему реально жаль.
Я приоткрыла дверь.
На его лице было раскаяние.
— Прости. Я был… в шоке, — он выпрямился, выпятив грудь. — Но я мужчина. Я должен, черт возьми, справиться с этим сам. Я, бл*дь, мужчина.
— О, правда?
— Да, — его плечи немного опустились. — Я просто… мне нужна твоя помощь для начала. Ты вернешься?
Я обдумывала это. Часть меня по-прежнему была расстроена тем, что он сказал, и я никогда не могла быстро прощать (Марен говорит, что это то, над чем мне нужно работать), но он много раз мне помогал, и я ему должна за это.
— Хорошо, — согласилась я.
— Слава Богу, — выдохнул он с облегчением.
В его квартире я подняла с пола сумку для пеленок и положила ее на журнальный столик.
— Поищи несколько бутылочек и смесь.
— Смесь для чего?
— Детская смесь. Это то, что ты кладешь в бутылку. То, что она ест. Это порошок, который ты смешиваешь с водой.
Он покачал головой.
— Откуда ты все это знаешь?
— Я подрабатывала няней во время летних каникул, когда училась в колледже. Это были хорошие и быстрые деньги. На этой работе ты много узнаешь. Так что, давай начнем. Найди бутылочку, — я взяла ребенка на руки. — И малышку, вероятно, надо переодеть.
Весь цвет, во всяком случае, тот, что остался, исчез с его лица.
— Ты имеешь в виду… поменять подгузник?
— Да. Посмотри в сумке, есть ли там запасные подгузники и пеленку?
Он посмотрел на меня глазами «испуганного оленя на дороге в свете фар», но сделал то, о чем я попросила. Нейт достал подгузники, коробку с салфетками, соску, на всякий случай (на нее он посмотрел так, как будто никогда прежде не видел), и большую банку со смесью, которую долго искал на дне сумки. Он также вытащил слюнявчик, пару пижам и плюшевого медведя, прежде чем, наконец, достать фланелевую пеленку в розово-белую полоску.
— Это она?
— Разверни ее на диване, — сказала я.
— На диване? — он был явно шокирован. — Эмми, это очень хороший диван.
— Боже, Нейт. Диван — это последнее, что тебя должно беспокоить.
Он с трудом сглотнул, все мышцы на шее напряглись.
— Точно, — он развернул пеленку, накрыв кожаную подушку, затем встал и ушел с дороги, как будто ожидал, что я сяду и сделаю это.