Айна кинулась вперед отчаянным броском, всем телом сбивая незнакомца с ног, не давая продолжать творить страшную магию.
— Кайтэ!
Она беспорядочно молотила руками по чужой голове, желая в этот момент только одного — чтобы он затих и не встал. Она не думала никогда, что может желать кому-то смерти, поэтому, в первый момент, когда маг затих — растерялась. И сама не поняла, как оказалась прижатой к полу чужой рукой, что крепко сжимала горло.
— Кто у нас тут? Ну наа-адо же! Деревенская девка…
Она не видела ничего из-за глубокого капюшона — и только одно привлекало внимание. Глаза. Его глаза были… их не было вовсе. Тяжесть чужого тела, горечь крови во рту, и эти пустые воронки, изуродованное отражение чужой исковерканной души.
На губах застыл крик — и не сорвался, она прикусила язык до крови, зная откуда-то, что должна молчать. Чего бы это ни стоило.
— И не скажешь мне, кто такая? — он снова тянет гласные — лениво, угрожающе-холодно. — Впрочем, игрушке братцев не обязательно иметь имя. Очередная глупая человечка!
Не пощадит! — мелькнула и растаяла мысль. Может — так лучше, чем то, что ей уготовили?
Когти расцарапали щеку, глаза вспыхнули двумя воронками.
— Пощадить? — неожиданно длинный язык лизнул щеку, словно пробуя на вкус. — Или выпить тебя до дна? Будешь послушно-ооой со мной и ла-аасковой?
Айна прикрыла глаза, стараясь дышать медленно-медленно. Страх куда-то пропал, сменившись очередной вспышкой ярости, поглотившей сознание. С губ сорвался рык — и зубы сомкнулись на шее склонившегося мужчины. Рот обожгло ледяной кровью, сводящей зубы. И мучающая последние дни боль в горле затихла, ушла странная жажда. Едва ли соображая, что делает, она делала жадный глоток за глотком, чувствуя, как бьется жилка под зубами, как сжимают в стальных смертельных объятьях чужие руки, с единственным намерением — уничтожить.
Кто быстрее — она или он? Удар — и она отлетает к стене, чувствуя, как ноет челюсть.
Личина сползала с незнакомца клочьями, обнажая изуродованное, но гибкое и сильное тело с обрывками крыльев на спине. От него прянуло силой — жестокой, злой, яростной. Эта сила мешала дышать, лишала воли, выпивая саму душу — и не было в этот момент ничего страшнее. Она проиграла — и никто не придет на помощь, не услышит мольбы о пощаде. Проклятые фэйри тьмы, лишенные разума и помешанные на убийствах. Она-то думала, что это сказки.
Да какой смысл молить мерзавца? Она бы уже сдалась и умерла, но нечто новое, сидящее внутри, требовало сопротивляться до последнего.
Из горла вырвалось шипение — отчаянное, проклинающее.
И в этот момент проклятый атаковал — в длинных бледно-серых пальцах родился пылающий синий огонь. Он разрастался с каждой секундой, поглощая окружающие предметы и вызывая приступ страха.
Айна поднялась с трудом, чувствуя, как кровоточат порезы от чужих когтей на теле и удивляясь тому, что ещё нашла в себе силы встать.