В воздухе висел пряный запах глинтвейна, и, пройдя еще немного, Гермиона заметила небольшой грузовик с открытыми задними дверьми, переделанный в маленькое кафе на колесах. Мужчина преклонного возраста с поседевшей бородой дремал, закутавшись в клетчатый красный плед.
— Хочешь что-нибудь? — поинтересовался Малфой, заметив, что внимание Гермионы привлекло написанное неровным почерком на меловой доске меню.
— Даже не знаю, — ответила она, сосредоточенно изучая ассортимент. — Только если ты тоже что-то будешь.
— Тогда выбирай на свой вкус.
— Два безалкогольных глинтвейна, пожалуйста, — сняв перчатку с одной руки и расстегнув застежку на сумке, чтобы достать кошелек, вежливо обратилась она к проснувшемуся от неглубокой дремы продавцу.
— Грейнджер, — с улыбкой протянул Малфой, кладя ей руку на плечо, — я заплачу.
Он протянул мужчине пару купюр и, забрав два бумажных стаканчика, на которых были изображены забавные олени с ярко-красными носами, кивнул продавцу в знак благодарности, не забрав сдачу.
— Спасибо, — сказала Гермиона, почувствовав, как тепло разливается по телу, когда она сделала небольшой глоток обжигающей жидкости с ягодным вкусом. Даже не смотря на себя в зеркало, она могла с полной уверенностью заявить, что в тот момент ее глаза блестели ярче всех гирлянд. И кажется, это был самый вкусный глинтвейн, который она когда-либо пила. — До сих пор непривычно видеть, как ты пользуешься магловскими деньгами.
Секунда, и Гермиона осознала, какую глупость только что сморозила. И как ей такое могло вообще прийти в голову?
— Не знал, что ты все еще считаешь, что я не изменился.
Признавая собственную оплошность, Гермиона уже собиралась опровергнуть то, что успела счесть за обвинение, но Малфой мягко улыбнулся, забавляясь ее озадаченностью.
— Расслабься, я просто шучу.
Но ей все равно казалось, что какая-то доля правды и обиды присутствовала в той фразе. Будто бы на секунду она увидела его без маски, за которой он привык прятаться. И за этой самой маской где-то очень глубоко скрывался тот самый шестнадцатилетний мальчик, который дрожащими руками держал палочку, направленную на старика. Мальчик, у которого не хватило сил произнести заклинание. Он изменился, и Гермиона это видела. Замечала в том, как он общался с людьми, как много отдавал работе в Аврорате, как с полным спокойствием реагировал на редкие, но все еще порой мелькающие косые подозрительные взгляды.
— Я все хотела спросить. — Тихое «мм?» и внимательные серые глаза, с интересом смотрящие на нее. — Почему ты пошел работать в Аврорат?
Негромко выдохнув и вновь скользнув взглядом по сверкающим ангелам, он честно признался, что Гарри во многом повлиял на него. После дополнительного восьмого курса в Хогвартсе, на котором они и начали общаться, Драко чувствовал себя абсолютно потерянным. Он не знал, что произойдет на следующий день, а про карьеру рассуждать было еще сложнее. Гарри же был уверен, что станет аврором.
— Наверное, тогда мне хотелось стать полезным обществу, — задумчиво проговорил Малфой, чуть крепче сжимая стакан. — Я считал, что таким образом смогу исправить то, что сделал ранее.
Гермиону удивила такая честность. Она была готова услышать что угодно, но не открытое признание в том, что Малфой сожалел. Точнее, она знала об этом. Знала, что он изменился. Но его откровенность была чем-то новым. Она слушала его, не перебивая и наблюдая за тем, как порой Драко хмурился.
— Признаться, не совсем уверен, на своем ли я месте, — его губы тронула немного грустная улыбка. — Но точно знаю, что делаю все, что могу.
Чтобы доказать, что в нем не осталось ничего от Пожирателя смерти, кроме метки на левом предплечье. Чтобы заставить общество поверить в то, что люди меняются, что он изменился. Чтобы перестать быть тем, на кого смотрят косо и от кого ждут предательства.