Куноичи взвешивает возможные варианты в течение нескольких секунд. В итоге она вынуждена признать, что если уйдет сейчас, то никогда не получит полотенце, а если останется такой мокрой, то, вероятно, в конечном итоге простудится или еще хуже. Опаснее, чем быть отступницей, — быть больной и уязвимой отступницей.
Девушка вздрагивает от собственных мыслей, когда в нее прилетает что-то большое и увесистое. Сакура резко опускает взгляд, едва успевая инстинктивно поймать предмет. На первый взгляд создается впечатление, что это большое черное флисовое одеяло, но потом она понимает, что это просто толстое, приятно пахнущее плюшевое полотенце, гораздо лучше всего, что могла предоставить гостиница. — Что?
Итачи прислоняется к двери в ванную. Харуно с удивлением замечает, что прямо сейчас, с его свободными черно-серыми клетчатыми пижамными штанами, слегка растянутой черной футболкой и слегка раздраженным взглядом в темных глазах, он выглядит обманчиво нормальным. Напряженная, боевая поза и ногти на руках и ногах, выкрашенные в фиолетовый цвет, являются единственными жуткими намеками на его истинную сущность и профессию. — Просто используй это, — бесцветно говорит нукенин. — Оба гостиничных полотенца покрыты таинственными и, несомненно, негигиеничными пятнами.
Не зная, что сказать, куноичи прижимает полотенце Итачи к груди, прежде чем направиться к двери. — Эм, спасибо — я принесу его обратно через несколько минут…
Прежде чем закончить предложение, в очередной раз демонстрируя ту удивительно легкую, усиленную чакрой скорость, которую она проклинала миллион раз во время их противостояния в кладовке, Учиха оказывается перед ней, эффективно блокируя выход. — Сакура, — невозмутимо произносит он. — Я разрешал тебе уйти?
Девушка моргает, понимая значение заявления, а затем сердито смотрит на нукенина, забывая, что этот человек, вероятно, мог бы с легкостью свернуть ей шею в отместку, прежде чем она даже заметила бы движение его руки. — Мне не нужно твое разрешение! — Огрызается Харуно, пытаясь — и безуспешно — пройти мимо него. — Ками, Итачи, я же не собираюсь красть твое чертово полотенце или что-то в этом роде!
Учиха лишь слегка хмурится, глядя на нее, прежде чем слегка подтолкнуть кончиками пальцев в направлении ванной, чтобы свести к минимуму количество физического контакта. — Иди, — приказывает он тоном, не терпящим возражений.
Молча кипя от его явного высокомерия, Сакура прижимает полотенце к груди и, не говоря больше ни слова, пересекает комнату. Несправедливости этой ситуации достаточно, чтобы заставить ее пожалеть, что она просто не ушла, утопившись в душе, пока была возможность.
Положение усугубляло то, что по сравнению с ее номером, в котором Харуно почти на сто процентов уверена раньше была кладовка для метел и в котором нет ничего, кроме твердого как камень матраса на скрипучих пружинах кровати, номер Итачи довольно роскошен. Когда девушка осторожно заходит в ванную, включает свет, закрывает и запирает за собой дверь, она, мягко говоря, недовольна, заметив, что условия здесь такие же удивительные, и… О, Ками.
У Итачи есть фен.