Гермиона откашлялась, перебирая книги. Ей было некомфортно под взглядом Малфоя, но что-то в его выражении подсказало, что ситуация его забавляет.
— Ладно, тогда… Похоже, это кто-то со Слизерина…
Он закатил глаза.
— Слизерин не единственный факультет, на котором с нами обоими хотят сделать нечто подобное. Рейвенкловцы умны, а если хаффлпаффцы были верны Темному Лорду… — он замолчал, когда Гермиона фыркнула в ответ на это прозвище. — Если были, то до сих пор остались бы верны делу. Гриффиндорцы…
— Это не гриффиндорцы, — сказала она и продолжила под его снисходительным взглядом. — Они бы сделали это ради шутки или вроде того, но если бы поняли, что это слишком опасно и подходит для мести тебе, то не…
— Я удивлен, что кто-то на факультете может терпеть тебя дольше десяти секунд, и ты бо́льшая идиотка, чем я думал, если…
Она рассвирепела.
— Вероятность того, что это мой факультет, куда ниже, чем твой. Это здравый смысл, Малфой. Если у тебя его нет, не значит, что я…
— Не я исключил целый факультет из-за привязанности или гордыни, назвав это здравым смыслом. Под подозрением все…
— Я сказала, что мы начнем с самого вероятного, а не то, что я вообще исключаю Гриффиндор. И не все подозреваемые…
— Кто, твои друзья? Как…
— Да, мои друзья. Они…
— Я не знаю, как ты умудрилась пережить войну, если доверяешь…
— Я выжила в войне благодаря своим навыкам, здравому смыслу и друзьям, — огрызнулась она. — Малфой, разве это не иронично?
— Как мило, — протянул он, растягивая губы в ухмылке.
— Если у тебя никогда не было ни одного настоящего друга, а только злые ненадежные люди…
Он сделал к ней шаг, Гермиона покачнулась, но не отступила. Должно быть, выражение ее лица заставило его остановиться, заставило понять, кто он такой в послевоенном мире. Рука, наполовину поднятая в ее направлении, снова опустилась, он трижды сжал зубы, прежде чем заговорил:
— Ты всегда была осуждающей сукой, Грейнджер.
— Смешно… Я всегда думала, что это ты.
Гермионе показалось, что он хочет ее придушить, и она потянулась за палочкой, когда он начал поднимать руки, но он только бросил книги поверх стопки. Руки Гермионы ослабели, ей пришлось снова переступить с ноги на ногу, чтобы совсем их не опустить.
— Проверь эти, — он снова яростно на нее посмотрел, словно надеясь, что глазами сможет прожечь у нее на лбу дыры, а потом повернулся спиной.
— Я не все спросила, Малфой. И как я уже говорила, если не будешь мне помогать все это перелопатить, я не дам тебе лекарство, когда его найду. А я его найду! У тебя вообще есть доступ к ингредиентам для зелий? Я знаю, что ты не можешь… Малфой. Эй!
Он оставил ее одну между стеллажами кипеть от злости.
***
Гермиона была уверена, что Малфой передумал, ведь оба раза, когда она пыталась встретиться с ним глазами — за завтраком и проходя мимо него в коридоре, — единственным признаком того, что он ее заметил, было небольшое напряжение вокруг глаз. Он продолжал ее игнорировать. К обеду она придумала план, как вытащить из него больше информации. К последнему уроку винила во всем, что происходит, пока не вспомнила его взгляд после зелий в тот день. К ужину полностью проанализировала и переосмыслила его образ.
Когда в библиотеку, она двигалась между рядами шкафов и столом, собирая книги, она поняла, что осталась сама по себе, и лишь слегка запаниковала.
Когда на ее стол упала тень, она ожидала кого угодно и с чем угодно, поэтому просто пялилась на Малфоя несколько секунд как идиотка. Он стоял со скучающим видом и игнорировал ее подозрительный взгляд, махнул в сторону книг:
— Какие из этих ты просмотрела?
— Почему?
Его губы были плотно сжаты, когда он поднял на нее глаза, даже не раздумывая над тем, хочет ли отвечать. Гермиона нахмурилась и выпрямила спину, заметила, как ее сутулость контрастирует с его осанкой.
— Прошлым вечером ты сказал просмотреть три книги. Ты что, не можешь их просматривать? — Ему должно быть это разрешено. Возможно, за его выбором литературы следили или он мог читать только определенную. Она знала, что частью его сделки по возвращению в Хогвартс был четкий контроль. Но до сих пор она даже не думала, что ограничения касаются библиотеки.
Видимо, именно поэтому он вообще вернулся. Не имея палочки после занятий, он не мог сотворить ни одно заклятие или контрзаклятие против видений. Да и зелье сварить не получилось бы… если Министерство зашло так далеко, что теперь контролировало даже прочитанные им книги, они, скорее всего, проверяют его комнату, ограничивают доступ к ингредиентам для зелий и точно узнают, если он что-то сварит. Если бы у него был ко всему этому доступ, она уверена, он никогда бы к ней не приблизился. Частью его наказания было посещение занятий, и если кто-нибудь хоть чуть-чуть заподозрил бы его в том, что он сходит с ума, его бы закрыли. Видимо, ему тоже отчаянно нужно было контрзаклятие или зелье, вот только Малфой ничего не мог сделать.