На этот раз поцелуй был неспешным, более нежным. Малфою потребовалось время, чтобы заставить Гермиону раскрыть губы. Их языки двигались более томно, лениво играя друг с другом. Медленное нарастание жара и давления — и поцелуй стал больше похож на борьбу за доминирование, а их тела охватила страсть. Он отстранился, тяжело дыша, и легонько прикусил ее нижнюю губу. Снова поцеловал ее, нежно и невинно, прежде чем прикоснуться губами к ее уху.
— Я только что нашел отличную тактику, чтобы заставить тебя заткнуться.
— Пожалуй, и я.
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что она имела в виду, осознав, что сделал с ним поцелуй и доказательства, которые она чувствовала своим животом. Он на мгновение впился в нее взглядом и, опустив руку на ее талию, еще крепче прижал Гермиону к себе.
— О, видишь ли, Грейнджер, теперь я определенно не собираюсь затыкать тебе рот. Совсем наоборот… — Он оборвал себя со смехом, когда она хлопнула его по плечу и откинула голову назад, чтобы посмотреть на Драко. На ее щеках играл румянец.
Бесподобно.
— Счастливого Рождества, Гермиона.
Она замолчала — как он понял, услышав свое имя, — и рассмеялась.
— Драко, Рождество наступит только через пять дней.
Он пожал плечами.