— Нет, Гарри сам ходит за ботинками.
— Поттеру не надо тратить пять минут на дорогу до шкафа и обратно. Иначе бы он тоже вызывал эльфа. Особенно если при этом можно не спускать с тебя глаз, когда ты с таким выражением присматриваешься к мебели.
Покраснев, Грейнджер отвела взгляд от столика в углу.
— Я просто думала, что можно трансфигурировать в лестницу.
— Зачем?
— Второй этаж ведь. Может быть, стоит ограничиться крышей. На ней безопасно? Ты, наверное, никогда туда не лазил?
Когда появился Бинки, Грейнджер подпрыгнула. Домовик с поклоном протянул Драко обувь.
— И вообще, моя теория не только моя. У нас даже есть высказывания про то, что у себя не следует заниматься опасными делами. Если впустишь беду, за ней последуют другие.
— Это относится не к глупостям про убийство букашек, а к шантажу в собственной компании, бизнесу с друзьями или перепиху с коллегой.
— Но теория применима и к такой ситуации. Люди ведут опасные дела в местах, где чувствуют себя в большей безопасности, но на самом деле они лишь навлекают неприятности. А эти неприятности наводняют все твои укромные уголки, пока не останется ни одного… Ты в этом пойдешь?
Драко поправил штанину и выпрямился, подняв взгляд от ботинок на Грейнджер.
— Да, — протянул он.
— Они как-то… слишком блестят, а на улице грязно.
— У меня блестят все ботинки.
Грейнджер широко улыбнулась, и Драко в тот же миг понял, что ему не понравятся ее дальнейшие слова. Развернувшись, она толкнула входную дверь, и он вышел следом.
— Аж сверкают. Ты что, любуешься своим отражением? Оценив…
— Не все из нас сторонятся зеркал, лишь бы не вспоминать о гнезде на голове.
— У тебя наверняка есть зеркало, которое говорит, что ты прелесть…
— Если бы зеркало называло меня прелестью, я бы подарил его пуффендуйцам вместе с остальной фигней.
— Пуффендуй гораздо лучше Слизерина, так что после такого дара вы им в подметки не сгоди…
— Раскрой глаза, Грейнджер. Хотя после этой теории про насекомых я сомневаюсь, что у тебя получится. Располагающая внешность имеет значение, ты это понимаешь? Хотя до тебя, по-видимому, это еще не дош… ай!
— …ой, что, больно? Но если до тебя еще не дошло…
— Даже не дума…
— Третий раз хочешь?
()
Гермиона исподлобья глядела на Ричарда Клива. Его лицо побагровело, на шее проступили жилы и вены, а глаза грозили вот-вот вывалиться из орбит. Он изо всех сил старался не ответить, но действие Веритасерума побороть было сложно. Что бы ни крутилось у него на языке, Гермиона сомневалась, что это совпадет с «Интересуюсь зельями», которым подозреваемый отделался при первом допросе.
— Вы пытались украсть ингредиенты, чтобы сварить зелье. Зачем оно вам?
— Не мне, — наконец выдавил Клив, забрызгав слюной стол. Гермиона отклонилась.
Сверилась с записями.
— Ладно, ингредиенты для зелья. Для чего оно?
От усилий удержать рот на замке у него дрожал подбородок, проступившие от злости вены на лбу пересекла капля пота. Гермионе почти стало жалко его.
— Противоядие.
Она удивленно распахнула глаза и записала информацию. Знакомство Малфоя с Кливом не было для нее секретом, но мысль об их сотрудничестве для создания зелья даже не приходила ей в голову. Насколько ей было известно, противоядия не существовало.
— Для вашей жены?
Клив удивился и сразу сник.
— Да.
— И для Малфоя? — А этого вопроса он не понял. — Для Гаррисона Блэка?
Непонимание никуда не делось.
— А что с ним?
— Вы собирали ингредиенты для Гаррисона Блэка?