— Рон, ты работаешь в магазине приколов и розыгрышей, — взглянув в лицо Рону, Гермиона тут же сделала глоток, избавившись от необходимости дальнейших объяснений. — Это отличный бизнес, он очень хорошо идёт. И я знаю, то вы с Джорджем очень много трудитесь. Но если ты появишься на работе с похмелья и на час позже, ничего страшного не случится. А мы не можем себе такого позволить.
— Хотя, если честно, я бы хотел, — добавил Гарри. — Как насчёт выходных? Сходим куда-нибудь все вместе, а? Ты можешь представить нас своим новым приятелям. А мы продемонстрируем, насколько мы лучше, чем они.
Удерживаясь от немедленного ответа, Гермиона запихала в рот ломтик картошки. Она не хотела тратить слишком много времени — ей нужно было искать Эстербей и растение. Но если она откажется, то лишь раззадорит любопытство друзей, а Рон опять разозлится.
— Кроме того, — проговорила Гермиона прежде, чем обдумала свою мысль, — я единственный человек, на чьём плече ты лил пьяные слёзы.
Рон застонал и, как только Гарри с Гермионой засмеялись, запрокинул голову, с мольбой взирая на небо. Но Гермиона всё же заметила, что губы Рона изогнулись в улыбке, и решила, что сделала правильный выбор. Хотелось бы на это надеяться.
— Один раз, Гермиона. Один раз.
15:57
Люди вели себя странно. Гермиона привыкла к тому, что зеваки на неё пялятся. Такое внимание стало следствием дружбы с Гарри Поттером и проявилось после окончания войны. Ей это не нравилось, но она с этим смирилась. К чему Гермиона оказалась не готова, так это к долгим косым взглядам и приглушённым шепоткам. Люди отодвигались от неё, будто она была заразна — подобная реакция вызывала беспокойство, если не сказать больше. Она уже раз десять проверила собственное отражение в окнах, но не заметила в своей внешности ничего необычного. На ней была маггловская одежда, с лицом было всё в порядке, и она сама не производила впечатление ни грабителя, ни серийного убийцы.
Люди гораздо дружелюбнее общались с Анабель, поэтому Гермиона отправила на расспросы её одну. С ней самой за прошедшие полтора часа никто не проговорил и пары секунд, за исключением подростка, курившего возле местного рынка. Тот факт, что Гермиона даже толком не знала, что именно она ищет, только усугублял ситуацию. Она поспрашивала о предсказателях будущего — что никак не способствовало улучшению отношения к ней, — а в округе не было антикварных магазинов. Гермиона поинтересовалась, не происходило ли в городе что-нибудь интересное или странное, не встречались ли местным жителям люди, выделявшиеся на фоне остальных — в ответ либо её совершенно игнорировали, либо многозначительно косились, а один маленький мальчик и вовсе ткнул в неё пальцем. Складывалось впечатление, что поиски зашли в тупик.
— Грейнджер, ты пугаешь детей.
Гермиона прекратила попытки приятно и спокойно улыбаться и посмотрела на Малфоя. Мимо него пробежала маленькая девочка, и её грязная ладошка оставила след на его чёрных брюках — его ухмылка сменилась выражением отвращения, и он убрал пятно взмахом палочки. Гермиона изумленно на него уставилась.
— Ты не можешь тут так делать!
— Я могу делать так, где только пожелаю, — огрызнулся он. — Только потому, что твои сородичи верят в то, что могут что-то запрещать моим людям…
Гермиона рассмеялась:
— Что? Это что ж даёт тебе право управлять миром? Чт…
— А что даёт право тебе накладывать такие ограничения?
— Власть портит. Наши люди…
— В этом мире нет ничего нашего. Есть твоё и моё. Возможно, существуют какие-то вещи, которые ты пытаешься присвоить, но они всё равно принадлежат мне.
— Ух ты, Малфой! Война так тебя ничему и не научила, верно? — и снова перед глазами возникли пол, Крэбб, Крэбб и дрожь. Но, очевидно, он так и не разобрался в сути вещей. И наверняка винил их.
— Ты ни черта обо мне не знаешь, — прошипел он, делая шаг к ней. — Война проехалась по всем. И ты не имеешь ни малейшего представления, какой она была у меня.
— О, пытки людей, лобызание ног Волдеморта и манипул… К слову, о манипуляциях! — Гермиона обвиняюще ткнула пальцем в его сторону и огляделась: они стояли достаточно далеко от любопытных глаз местных жителей. — Что ты сделал?
Его поведение и угрожающая поза тут же изменились: он выпрямился, а злость на лице уступила место самодовольному триумфу. Малфой наверняка был одним из тех типов, что страдали раздвоением личности. Она слышала, такое случалось, если человек переживал травматичный опыт. Детство, проведённое рядом с Люциусом, необходимость иметь дело с самим собой — да у него должна быть дюжина таких личностей.
— Честная игра. Я так много работал, а ты всё испортила. Ты не смеешь даже заикаться о манипуляциях и подковёрных играх.