В Гермионе пробудилось животное начало: из груди вырвался странный звук, и она припустила в погоню, оскалив зубы — но что в этом такого? Если она и вела себя по отношению к Малфою немного варварски, он сам виноват. Так что она прыгнула на него, словно львица на спину зебры. Хах. Ха! — победа должна сопровождаться рыком!
Под весом внезапно навалившегося тела, повинуясь силе тяжести, Малфой рухнул на четвереньки.
Навалившись Малфою на спину и впившись коленом и носком ему в лопатки, Гермиона начала продвигаться вперёд. Одна ступня успела коснуться пола, но его ладони легли на её ноги повыше коленей, пальцы сомкнулись, и Гермиона полетела назад. Боль прострелила от коленей до висков: ударившись о землю, она успела выставить руки, чтобы не разбить лицо. Малфой снова дёрнул, распрямляя её ноги, упёрся коленом ей в поясницу, а затем перехватил руки. Он тянул их, словно какие-то ветви деревьев, а не конечности, состоящие из мышц и мускулов, которые должны подчиняться командам. Её командам. Малфой за секунду завёл руки ей за спину, его колено сильнее вдавилось ей в спину, а дыхание опалило ухо. Страх впервые проник в её заполошно колотящееся сердце; сколько бы Гермиона ни извивалась и ни взбрыкивала, Малфой даже не сдвинулся с места.
— Грейнджер, давай-ка разберёмся, — выдохнул он.
— Если ты немедленно меня не отпустишь, тебе уже никогда не придется кое в чём разбираться.
— Да? Тогда продолжай, — она расслышала в его голосе усмешку, и это разозлило её ещё больше. — Вот видишь, этот номер с выброшенной на берег рыбой отлично работает.
— Богом клянусь, — прорычала она.
Он ухмыльнулся и сильнее потянул её за руки, растягивая мышцы.
— Можно подумать, мне есть до этого дело.
Какая же она дура, что так подставилась! Ей надо было раньше воспользоваться палочкой. Надо было проклясть его возле паба. А теперь… Ей был нужен план. И единственное, что приходило в голову…
— Это нападение на сотрудника Министерства. Если ты…
— Грейнджер, это самозащита. Я противостоял животному. Но полагаю, это не важно, что ты атаковала меня, словно…
— Разумеется, нет. Ты Драко Малфой. Как ты…
— Я бы вспомнил, в каком положении ты оказалась, — прошипел он ей на ухо. — прежде чем договор…
План номер два: она резко откинула голову назад, смачно врезав ему по лицу. Боль электрическим разрядом прошила череп, и Гермиона застонала — сам Малфой издал странный то ли лающий, то ли кашляющий, то ли хрюкающий звук. Хватка на её руках ослабла, и она высвободилась, упёрлась ладонями в пол и толкнулась вверх. Перед глазами плыл туман, голову вело. Она была уверена, что подобная выходка будет гораздо травматичнее для него и почти не принесет вреда ей самой. Неужели его лицо сделано из камня? Кто он вообще, металлический робот?
— Боже, — выдохнула она, схватившись за затылок и пытаясь быстро встать на ноги.
Малфой вцепился в её рубашку и потянул с такой силой, что ткань затрещала, но внимание Гермионы привлек посторонний щёлкающий звук. Её рука замерла, наполовину вытащив палочку, а потом застыло и всё вокруг. Сердце слишком долго лежало за грудиной мёртвым комком, чтобы не вызвать беспокойства этим фактом. Рука Малфоя тоже перестала её тянуть.
Молодой человек из паба стоял перед ними всего в нескольких шагах — ствол его пистолета смотрел в пространство между Гермионой и этим жестоким человекоподобным роботом за её спиной. Парень что-то проговорил на немецком, и Гермиона медленно покачала головой. Она разрывалась между желанием поднять руки и постараться вытащить палочку, но не знала, хватит ли ей проворства.
— Я не говорю по-немецки. Мы здесь не для того, чтобы причинить кому-ни…
— Что бы вы ни искали, здесь уже ничего нет, — перебил её парень, описав второй рукой круг вокруг своей головы.
— Если вы не знаете, что я ищу, откуда такая уверенность, что здесь этого уже нет? — спросил Малфой, его голос звучал придушенно и приглушённо. Гермиона чувствовала исходящие от него волны гнева, но не смела отвести взгляд от стоящего перед ней человека. Если Малфой так уж хочет получить пулю, лучше бы он нарывался, перестав скрючиваться за её плечом.
— Люди приходили на прошлой неделе. Это всё, что я должен сказать. Вам пора уходить.