Тар вздохнул тяжело и запустил руку в волосы. Лехтэ ждала. Она уже догадывалась, что именно он сейчас скажет.
— Я послал осанвэ королю.
— Арафинвэ? — уточнила она.
Хотя вопрос, в общем-то, был излишним. Другого у нолдор не было. Давно уже.
— Да, нолдорану, — подтвердил Тар. — К кому же еще я мог обратиться? Родня далеко. Их в Валимаре я не мог беспокоить. И сообщить подобные новости тоже не мог. Да и чем бы они помогли?
На подоконник опустился воробей и заглянул в спальню темным любопытным взглядом. Тар продолжал:
— Арафинвэ, уточнив детали, сорвался с места и поехал в Лориэн просить Эстэ. Послать в тот момент было некого. Только ехать самому. И скоро она пришла.
— Я видела ее, — подтвердила Лехтэ и взглядом указала вверх, на потолок, — оттуда.
Снова счастье засветилось в глазах Тарменэля. Кажется, мысленно он переживал тот момент, когда валиэ исцелила раны Лехтэ. И позже, когда сестра открыла глаза.
— Тогда остальное ты знаешь, — произнес брат и встал, чтобы поправить Лехтэ подушки. — Она пришла и совершила чудо, собрав тебя заново. А потом пошла к другим эльдар. К тем, кто не успел, подобно большинству, покинуть город, и попал в беду. А теперь…
Тарменэль встал и хотел закрыть окна.
— Нет, не надо, — запротестовала Лехтэ, — я так посплю.
— Ну хорошо, — согласился Тар. — А когда проснешься, то придет лекарь. А я тем временем тебе сварю бульон. Спи, сестреныш. Спи. Теперь все у нас с тобой будет хорошо. Настолько, насколько это возможно.
***
Лехтэ закрыла глаза и погрузилась в сон. На этот раз мирный и радостный, светлый. Дающий силы.
И снились ей цветы. Наверное, в этом не было ничего удивительного. Цветы яблони. И Лехтэ, усевшись на привязанные к ветке высокой-превысокой яблони качели, каталась, взлетая при этом до самого неба. И голова слегка кружилась от радости и первозданного, безграничного счастья. И синь неба била прямо в лицо, заставляя жмуриться от удовольствия. Лехтэ смеялась, а качели взлетали все выше и выше, и от ощущения полета перехватывало дыхание.
А еще ей слышался чей-то смех. Отдаленный, долетавший до Лехтэ лишь в виде эха. Наверное, именно поэтому она не сразу его узнала. А узнав, вздрогнула и принялась искать взглядом. Мелиндо! Где же он? Но, увы, найти никак не получалось. Только голос и ощущение нежности и тепла. Лехтэ купалась в этом ощущении, прикрыв глаза, и можно было подумать, будто фэа парит. Парит где-то очень высоко, распластав крылья. Так парят орлы, ловя потоки воздуха. Свободные и сильные. Счастливые. Хозяева собственной жизни. Своей судьбы.
Открыв глаза, Лехтэ даже не сразу поняла, явь ли это уже или продолжение сна. Точно так же виднелось в окне бездонное синее небо, и в небе этом парил орел. Было тихо. Не пели птицы, не стрекотали кузнечики. Лехтэ лежала, устремив взгляд в окно, и на бледных пока еще губах ее играла улыбка. На губах и в глазах.
В это самое мгновение отворилась дверь, и вошел Тарменэль с чашей в руках. По комнате поплыл восхитительный, густой запах бульона, и Лехтэ, невольно сглотнув слюну, поняла, как сильно проголодалась.
Живот ее голодно уркнул, и брат улыбнулся. Подошел ближе и, поставив чашу на стол, помог Лехтэ принять полусидячее положение.
Голова ее немного кружилась. Первое время. Через несколько минут, впрочем, она привыкла.
— Целитель предупреждал, что так будет, — откликнулся брат. — Он сказал, что зайдет через полчаса, так что поешь, пока есть время.
Лехтэ с готовностью протянула руку и взяла чашу. Отпила глоток. Брат ей помогал, придерживая за донце, но в целом Лехтэ справлялась сама. Причем вполне уверенно. Этот факт несказанно обрадовал Тарменэля. Впрочем, даже такой нехитрый процесс отнял у Лехтэ много сил. Поэтому она, допив свой обед, вновь охотно улеглась на подушки.
— Сыграешь потом? — спросила она брата.
— Конечно, — согласился охотно тот.
Помимо прочих достоинств, Тар неплохо играл на арфе. Куда лучше сестры. И хотя знаменитым музыкантом он, конечно, не был, тем не менее игра его доставляла родичам несказанное удовольствие. И, конечно же, обе сестры Тара: и старшая Миримэ, и младшая Тэльмиэль — охотно танцевали под его игру.
Сейчас, конечно, о танцах можно было только мечтать. Лехтэ чувствовала свое состояние и понимала, что, несмотря на вмешательство валиэ, встанет еще не скоро. Ну что ж, да будет так. И в самом деле, ведь ей никто не мешает, прикрыв глаза, воображать себя танцующей. Или же просто вспоминать один из тех танцев, что она танцевала вдвоем с Атаринкэ.