— Я принес мазь, но она только поможет зажить коже, — виноватый тон его голоса ввинчивался ей в голову.
— Быстрее, — хрипела она, откидываясь на подушку, — пожалуйста, быстрее…
Холодные пальцы дарили ее груди успокоение, но чем слабее ощущалось жжение на одном участке, тем сильнее оно было на соседних.
Гермиона видела как сквозь толщу воды. Она сучила руками и ногами, пока Малфой наносил мазь ей на живот, бока, ребра. Он приносил облегчение ее бедрам и особенно ступням, которые сильно пострадали, ведь вода стояла ей по щиколотку.
Гермиона смотрела ему в глаза, когда он гладил ее плечи, предплечья, кисти рук, оставляя на них ментоловую свежесть.
— Спина, — собственный голос показался Гермионе странным, но, когда Малфой перевернул ее на живот, она ощутила соль на губах. Слезы бежали из ее глаз.
Гермиона стонала бесконтрольно, выла в подушку, пока Малфой оглаживал ее спину, ее ягодицы, ее бедра. Он забирал боль и жжение с собой.
Ей уже не приходилось мотать головой от невыносимости ощущений. Она понемногу расслаблялась, боль притупилась.
Малфой перевернул ее на спину и снова накрыл простыней. Легким, тонким, полупрозрачным белым прямоугольником.
Гермиона смотрела ему в глаза и видела там отчаяние.
— Все в порядке, — слабым голосом соврала она и протянула к нему руку.
Малфой сидел на крае ее кровати, опустив голову.
— Я не должен был… Это моя ошибка, — хмуро шептал он. — Прости меня, если сможешь… Я должен был понять раньше. Я должен был…
— Драко… — Гермионе удалось дотянуться до его колена, и они оба замолчали.
День: 31, 23:30
«Побудь со мной».
Гермиона не знала, вправду ли полушепотом-полухрипом выпустила эти слова, или ей показалось, ведь они так долго крутились на кончике ее языка.
Драко лежал рядом, щекоча ее ухо размеренным дыханием.
От него исходила смесь вины и отчаяния.
Гермиона отдыхала с закрытыми глазами, готовясь к новой волне обжигающей боли, ведь охлаждающего эффекта мази хватало всего на пару часов.
Малфой принес почти весь ее запас баночек.
Сильнее всего пекло грудь в районе ключиц. И ребра. И спину где-то ближе к лопаткам. Ступнями же она просто не могла пошевелить.
— Драко, — она с трудом разлепила засохшие губы. Гермиону лихорадило.
— Я здесь, — послышалось справа.
— Снова начинается, — Гермиона облизнула нижнюю губу и наконец перевела взгляд на него. — Сможешь еще раз нанести мазь?
Его блестящие в темноте глаза приблизились, и Гермиона смотрела на его лицо, пока Драко открывал банку. Его пальцы — его тонкие, сильные пальцы — погрузились внутрь и достали приличное количество мази.
Сначала он обработал то, что было над простынью: ее плечи, предплечья, кисти. Очень аккуратно, как будто она была фарфоровой статуэткой.
Потом Драко дрожащими пальцами нанес мазь на ее шею и ключицы.
Ему пришлось приспустить простынь до бедер, и Гермиона смотрела на его лицо, когда он нежно, почти трепетно, выдыхая, заботился о ее груди. Ей пришлось закусить губу, чтобы не простонать, и их неловкие взгляды встречались все чаще.
Она была полностью беззащитна перед ним, и выражение его лица было чем-то новым: открытость, испуг, неловкость. То же самое ощущала и Гермиона.
Она рвано дышала, ведь боль возвращалась наплывами, и выдыхала со стонами.
Руки Драко гладили ее живот, мягко кружа вокруг пупка, вверх и вниз, к ребрам, к тазобедренным косточкам, ниже, к лобку. Откинув простынь совсем, Драко перешел к ее бедрам, ласковыми движениями возвращая Гермионе прохладу.
Гермиона хрипло выдыхала, ее взгляд метался по комнате от буйства ощущений, склеенных воедино.
Когда его сильные, заботливые руки проходили от колен к верхней части бедер, Гермиона что есть силы сдерживалась, чтобы не простонать. Она билась в агонии от нахлынувших чувств, позволяя хриплым выдохам срываться с ее губ. Малфой гладил ее голени, колени, ладонями принося долгожданное облегчение и одновременно пробуждая необузданное, невыносимое, не ощущаемое до этого чувство.
Когда Малфой перешел на внутреннюю сторону бедер, Гермиона забыла, как дышать. Низ ее живота был напряженным, как никогда, а внутри разливался пульсирующий жар возбуждения.
Она не прятала глаза, когда громко вдохнула, захлебываясь, от его рук, прошедших в миллиметрах от ее половых губ.
Драко смотрел на нее и ощущал то же, что и она. Его губы приоткрылись, волосы спадали на лоб, он часто и мелко дышал. Гермиона встретилась с ним глазами, и его веки слегка опустились, прикрывая свинцовый взгляд.
Драко закончил наносить мазь и потянулся за простынью, чтобы прикрыть Гермиону.
Они оба рвано дышали, сглатывая, когда белый прямоугольник снова укрыл ее.
Гермиона все еще ощущала поглаживания на всем теле, и требовательная пульсация между ног никак не утихала.
День: 32, 02:25
— Драко? — прошептала Гермиона, и он тут же открыл глаза.
Они лежали лоб ко лбу, Гермиона ловила его дыхание, считая минуты. Оно отвлекало ее от боли и помогало продлить ощущения от его прикосновений.