— Тебя не должно здесь быть, — слышится его хриплый голос с улыбкой в нем. Проницателен, как всегда.
— Это сон. В нем может случится что угодно, — мягко говорит она ему, делая попытку скрыть свое колдовство. Гермиона подходит и в своем желтом платье садится рядом. Такие она давно не носит, в её гардеробе все черное, траурное, как и положено жене с таким мужем.
— Вампиры не видят снов, Грейнджер.
— Все видят, но не все их помнят.
— Не видят, — спорит Драко, когда наконец поворачивает голову. — Никогда.
Она отвечает легко, чуть наклоняя голову в сторону.
— Я не умею вызывать сны, Малфой, только проникать в них.
— Ты ведьма, ты можешь все, что твоей душе угодно, — он подхватывает её ладонь и перебирает её пальцы аккуратно, словно касается лепестков прекрасных цветов, а не её кожи. — Зачем ты здесь?
— Мне хотелось забыться хоть на час. Сны — ещё одно мое убежище.
— Не ты ли говорила мне, что проникать в них слишком опасно, что можно забыться, — Драко едва выгибает бровь, но, кажется, совершенно не пытается её остановить или отговорить. Его действия говорят об этом, когда мягко он ведет по её руке вверх, достигая ткани, а потом вниз.
— Я была готова рискнуть, — признается она, дрожащий голос ужасно подводит.
— Служанка осталась за тобой следить? — Малфой волнуется, он хмурится при вопросе едва заметно.
— Конечно. О чем ты говорил с отцом сегодня?
Он опускает голову вниз, и его касания исчезают, остаются горящими линиями на руках, желающих вернуть то тепло.
— Значит, видела?
— Я довольно долго наблюдала, чтобы понять, что разговор был не из приятных.
— В Салеме от Гермионы Грейнджер ничего не утаить, — усмешка, смешанная с болью в голосе.
— Так о чем? — она допытывается, любопытство выше правил поведения. Здесь для них их нет, совсем никаких, только он, и она, и их спокойная фантазия.
— Он пытается женить меня, выбирает девушку. А я… не хочу жениться.
— Почему нет? Постоянный источник еды для тебя, и родители перестанут задавать вопросы, — мысль о его свадьбе приносит какую-то странную отдаленную боль, почти крохотный укол в сердце.
— Я хочу связать свою жизнь с человеком, который мне важен, а не просто для выгоды и статуса.
— Так не бывает, — она знает это по себе лучше, чем кто-либо. Драко не отвечает ей, наклоняется вперед и тяжело вздыхает, будто пытается принять эту суровую правду.
— Асторию сожгли как ведьму. Она мне нравилась, когда родители только обсуждали то, что мы можем стать семьей. Она казалась мне милой, хотя и ужасно надоедливой. А отец просто сжег её.
— Вы тесно общались?
— Нет, не особо. Она просто была где-то там, в своей жизни, а я был в своей. Но нам казалось, что так правильно. Последняя возможность построить что-то по отдельности.
— Мне жаль.
— Мы оба знаем, что нет, — уголок его губы дергается. — Это ещё одна жертва для твоего круга. Обряд, или как вы это называете.
Гермиона закатывает глаза и падает спиной на траву, кажущуюся самым мягким одеялом.
— Она в мои планы не входила, поэтому мне жаль.
— Я входил? — интересуется он, поворачиваясь к ней. Его глаза не опускаются ни на сантиметр ниже лица, не рассматривают, не греют…. — До того, как мы познакомились.
— Твой отец, — утвердительно шепнула Гермиона. — Не ты.
Малфой снова усмехается и ложится рядом с ней, он рассматривает плывущие по голубому небу пушистые облака.
— Не хочу знать, что ты с ним сделаешь.