— Уверяю вас, меня и вашего сына ничего не может связывать.
Он кивает, окончательно убедившись, что она говорит ему правду. Конечно, Гермиона про себя так и повторяет проклятое слово «ложь». Но Люциус в какой-то мере прав, им нужно прекратить то, что между ними происходит, если он правда женится.
Только по пути к рынку Грейнджер вспоминает, что именно это Драко говорил ей во сне. Её сны не могут быть настолько тесны связаны с реальностью, но больше спросить, кроме как у Малфоя, ей не у кого, поэтому она умолкает. Она ни за что не расскажет, какие игры её собственный разум проводит с ней.
Гордо она держит голову в этом городе, где каждый, с кем она встречается, делает легкий реверанс. Странное ощущение, которое она никогда не думала, что будет переживать. Будучи девочкой из самых нижних слоев, она сама преклонялась так когда-то перед бывшей женой Перси, а сейчас она является богатейшей женщиной в Салеме.
Сегодня она направляется в дом женщины, которую видела днем ранее на площади. Миссис Гринграсс является едва ли не самой известной женщиной в городе, помогающей появляться на свет детям, лечащая недуги простых жителей и дающая жизнь ублюдкам, которых вынуждены кормить в приютах.
— Давай, милая, ещё немного, — повторяет эта светловолосая женщина над какой-то из шлюх, залетевшей от своего клиента. Гермионе стоило бы пожалеть бедную девушку, но она была знакома с её отцом, который дарил ей все, что она бы только попросила, а она все равно выбрала путь шлюхи. Поэтому её голос даже не сбивается, когда она подходит и объявляет.
— Этот ребенок не родится, пока мы не узнаем имя отца.
Гринграсс поворачивает к ней голову, удивленно вскидывая брови.
— Миссис Уизли, я понимаю, что это важно, но ребенку определенно необходимо выбраться.
— Салем не станет кормить очередного ублюдка. Имя! — она чувствует, как собственные слова отдаются желчью, подступающей к горлу, но выражение лица Гермионы непреклонно.
Меридия, кажется, её зовут так, наклоняется к девушке:
— Ханна, ты скажешь нам имя твоего мужчины?
— Я не могу, — жалобно стонет девчонка в ответ. — Он потеряет место подмастерья, ему ещё несколько лет нельзя жениться.
— Это его проблема, а не Салема.
Гринграсс сглатывает, смотрит буквально секунду на Ханну, страдающую в схватках, и подходит к Грейнджер.
— Гермиона, — от её обращения у девушки сжимаются губы. — Вы — женщина. Когда-то вы были бедны, но теперь… вы Гермиона Уизли. Воспользуйтесь своим влиянием, чтобы помочь такой же, как вы.
Ей мерзко слышать это от женщины, которая радовалась смерти собственного ребенка, потому что посчитала её ведьмой. Хочется оттолкнуть Меридию от себя и выплюнуть ей в лицо все свои обвинения, но сегодня Грейнджер здесь не за этим.
Она наклоняется к Ханне, кладя руку ей на плечо, и всеми силами старается выглядеть искренней.
— Милая, ни один мужчина этого не стоит. А если и стоит, то он точно не хотел бы, чтобы ты умерла здесь в муках, умалчивая о нем.
Она колеблется, боль раздирает все её тело, когда она отворачивается от Гермионы и жмурится. Едва новый порыв спадает, она снова открывает рот.
— Билли. Билли Бейлин, — глубокий вдох, — Подмастерье Купера.
Грейнджер получает свой ответ, поэтому она довольно высокомерно обводит комнату глазами и разворачивается, чтобы покинуть дом.
Уже на выходе она встречается с одной из девушек, выглядящей подозрительно плохо. Тут же всю Гермиону словно одает внутренним ужасом, и в нос ударяет запах смерти. Она задерживается глазами на девушке, но проходит мимо, шепча что-то под нос самой себе.
На душе становится особенно пусто, как будто все эмоции пропадают в ту же секунду, но все-таки она возвращается домой и занимается довольно привычными для себя делами. Околдовывая разум мужа, Гермиона решает рискнуть и попросить Лаванду погрузить её в такой сон, который поможет ей достучаться до Малфоя.
Но она не может. Вампиры не видят снов. Они не знают, что такое спокойствие души хотя бы в рамках собственной мечты.
— Мне нужно встретиться с ним, — после трех неудачных попыток объявляет Грейнджер.
— Зачем вам это, госпожа? Он навлечет на вас беду. Это может все испортить!
— Мне нужно с ним поговорить. Время на исходе, семь невинных жертв, а нам нужно ещё пять, — почти шипит она в ответ. — Он нужен мне.