— Да, думаю, это замечательная идея, — встревает Такао, и волчица цепляет его под локоть.
Масамунэ покорно следует за Мэй в отдельное помещение для приватных танцев и, повинуясь ее жесту, садится на стул.
Она наклоняется ниже, обдавая его теплым дыханием и кружащим голову запахом жасмина.
— Что вас привело в нашу обитель, офицер? — шепчет в самое ухо, и до Масамунэ не сразу доходит смысл ее слов.
— Что?… Я не…
Она смеется, откинув назад копну волос.
— Бросьте, нужно быть слепым или мертвым… или нашим барменом Риччи, чтобы не опознать копа, пришедшего в дом Флавия. Вы в штатском, без оружия, и вы японец, именно поэтому Граут вас пропустил. Но попытка снять Тори вдвоем, когда неясно, кто из вас бледнеет больше — вы или новенькая танцовщица, откровенно жалкая. Простите мне мою дерзость, офицер.
Весь ее вид и тон ясно дают понять, что ей ни капельки не жаль.
— Я правда офицер полиции, меня зовут Масамунэ Араи, — представляется он, внутренне ликуя, что не нужно сокращать свое имя до дурацкого “Мун”, — но я здесь неофициально. Я хочу поговорить об Орвоне Хиггсе.
Мэй мрачнеет и на секунду прикрывает глаза, морщась, как от боли.
— Мэй, просто Мэй, — она называет свое имя, отдавая дань вежливости, — что вы хотите знать? И должна предупредить, здесь нет камер, но Граут прибудет очень быстро в случае чего, и заплатить придется как за полноценный приватный танец.
— Вы знаете, что произошло? — ее красота здорово отвлекает, но Масамунэ удается сосредоточиться на главном.
— Орвона застрелили. Кто — не знаю. Он был с нами совсем недолго, мы только начали его обучать. Удовольствия от переодевания в животное не испытывал, как и большинство сотрудников клуба.
— Какие-то разговоры вокруг этого ходят? — Масамунэ внимательно следит за ее реакцией, но Мэй остается бесстрастной.
— Если вы знаете, кто является владельцем “Мягкой лапки”. то должны понимать — любые слухи и разговоры жестко пресекаются. Мы здесь для того, чтобы зарабатывать деньги с одной стороны и дарить людям красоту и радость — с другой. Лишиться места или головы никто не жаждет.
— И что, это единственный способ дарить красоту? С вашей грацией и пластикой… — Масамунэ говорит это прежде, чем успевает остановить себя.
— Мне что, пойти в бурлеск? Танцевать с веером, как гейша? — Мэй звонко смеется, — за это не платят, уважаемый офицер Араи. По крайней мере, не три сотни за один танец. Но за грацию и пластику спасибо, конечно.
— Хорошо, если бы вам пришлось предположить, кто убил Орвона, о чем бы вы подумали в первую очередь? Или о ком, — Масамунэ пробует зайти с другой стороны.
— Тогда я бы сказала, что Орвон был большим любителем болтать, — жестко отвечает Мэй, — простите, офицер, время вышло.
***
Волчица танцует великолепно, но явно ощущается недостаток опыта. Такао, откинувшись на стуле, с удовольствием наблюдает за ее движениями. Когда она приближается, Такао замечает, что у нее слишком маленькие зрачки.
— Стой-стой-стой, красавица, — мягко останавливает ее Такао и приглядывается еще внимательнее. — Да ты же под кайфом!
Она вздрагивает и перестает двигаться, руки повисают безвольными плетьми.
— Слушайте, я знаю, что это не приветствуется, но это мое первое выступление… — Такао понимающе усмехается.
— Не переживай, мы никому не расскажем, верно? — он вытягивает еще одну купюру в пятьдесят долларов, — смотри, я даже добавлю к твоему тарифу вот это, если ты мне кое-что расскажешь. Согласна? Тори, верно?
Тори кивает, при виде зеленой банкноты ее страх понемногу отступает.
— Расскажи мне, Тори, что случилось с Орвоном? Я очень за него переживаю.
— Но ведь его застрелили, — непонимающе отвечает Тори-волчица, — еще на прошлой неделе.
— Это я знаю, — терпеливо продолжает Такао, добавляя вторую купюру, — но мне очень важно знать, кто это сделал, понимаешь?
Обе бумажки он сворачивает и засовывает в вырез топа Тори.