Рикс просматривает бумаги и чувствует, как от затылка вниз по спине сбегает холодок. Перед глазами мелькают колонки цифр, которых вообще не должно быть на бумаге. Все их перевозки, все партии мексиканского кокаина, который поставлял Монте-Флорес… Рикс пытается представить, что будет с Кассием, когда он об этом узнает, и не может. Старика хватит удар.
— Что с тобой? — в кабинет заглядывает Хотч и хмурится, заметив его выражение лица, — все в порядке? Ты побледнел. Давление упало?
Рикс медленно поднимает на него глаза.
— Чья это сумка, Хотч? — он указывает на портфель, из которого и вытащил бумаги.
— Эта? Понятия не имею, — Хотч демонстративно закатывает глаза, — хочешь приобрести такую же? Понравился дизайн? По вопросам моды лучше обращаться к…
— Хотч, соберись, — с нажимом повторяет Рикс, — чья это сумка?
— Да не знаю я! — Хотч наконец-то становится серьезнее, — но правда, спроси у Августы, она такие вещи отлично замечает.
Рикс невольно морщится. Связываться со старшей дочерью Кассия у него нет ни малейшего желания. Она относилась к нему, как к грязи под ногтями, когда он только появился в семье, а уж когда Кассий стал отмечать его заслуги и приблизил к себе, и вовсе сменила презрение на ненависть. В какой-то степени Риксу ее даже жаль — Августа никогда не признается, но наверняка и сама рассчитывала занять место отца, когда стало понятно, что Лабель максимально далек от дел семьи и вопросов бизнеса. Кассий оказался жутким консерватором, уверенным, что наследовать ему должен именно сын, которого он и обрел в лице Рикса. Августа осталась не у дел и с того момента не упускает случая насолить ему.
Но сейчас информация важнее, чем их личные взаимоотношения, поэтому Рикс сжимает зубы и выходит из кабинета, подхватив портфель и оставляя позади недоумевающего Хотча.
Августа выглядит прекрасно, как и всегда. Но ее красота и лоск — это блестящая шкурка ядовитой змеи, которая сияет под солнечными лучами и отвлекает внимание от острых клыков. Рикс показательно стучится в приоткрытую дверь, прежде чем зайти внутрь.
— Привет, красавица, мне нужна твоя помощь.
— Да неужели! — Августа патетично вскидывает руки, — сам золотой мальчик снизошел до меня, простой смертной…
Рикс морщится. Наигранность портит всю ее привлекательность, которую станет отрицать разве что мертвый.
— Достаточно, — Рикс бесцеремонно прерывает ее, — это правда важно, Августа. Скажи, ты знаешь, чья это сумка?
Августа несколько секунд рассматривает вещь в его руках, после чего откидывается обратно на подушки.
— Допустим, знаю. Вопрос в том, зачем это знать тебе?
Рикс чувствует, что начинает закипать, несмотря на все усилия. До в хлам обдолбанного Лабеля достучаться проще, чем до этой гадюки.
— Хочу вернуть ее владельцу. Так и будешь выебываться, или мы сможем разобраться без того, чтобы беспокоить отца? — это удар ниже пояса, и Рикс об этом знает. Августа ожидаемо белеет от ярости и шипит в ответ, усиливая сходство со змеей.
— Думаешь, я не вижу тебя насквозь, выродок? — она повышает голос, не заботясь о том, что их могут услышать, — отец тебе доверяет больше, чем родным детям, но я знаю, что внутри тебя — гниль!
Рикс в пару широких шагов приближается к ней и хватает ее за горло. В нос ударяет стойкий запах алкоголя.
— Опять накачалась? Ждешь папочкиного одобрения, а сама бухаешь? — шипит он ей в лицо, — о, он точно оценит, что дочь идет по той же дорожке, что и младший сын.
— Пошел нахуй, — Августа не может сдержать злые слезы, — что ты понимаешь?
— Я понимаю, что одобрение нужно заслужить поступками и верностью, Августа Флавий. Ты позоришь свою фамилию, маленькая стерва. Еще раз спрашиваю, чья это сумка? — Рикс отпускает ее, не в силах больше дышать перегаром, и делает шаг назад.
— Того мальчишки из отцовской дрочильни, — она яростно вытирает слезы, размазывая тушь по щекам, — я вызывала его сюда, чтобы он станцевал для меня.
— Умойся и вспомни, чью фамилию носишь, — просит Рикс, и Августа показывает ему в ответ средний палец.