Меч выпал из её рук.
Рана. Она же голой ладонью схватилась за его клинок!
Элиот тут же выпустил Тувэ, схватил за запястье и притянул его ближе к лицу, рассматривая повреждение.
— Пусть придворный лекарь осмотрит тебя. — Жар отхлынул, приятная атмосфера рассеялась.
Подумать только. Он возжелал поцелуев северянки! Обезумел поди совсем! Это всё та же Тувэ, которая обещала леди Фелиции засунуть кружево в одно занятное местечко, которая ест руками… Мог ли он возжелать такую оборванку? Секундное помутнение, вызванное занимательной схваткой, и только. Просто реакция разгоряченного тела на симпатичную мордашку и притягательные формы.
— Да всё в порядке. Царапина, — она попыталась вырвать окровавленную руку. Элиот нахмурился. Женское непослушание переносил так же плохо, как и отсутствие манер. Он вообще-то должен был плохо переносить всю Тувэ целиком, но, пожалуй, губам её мог бы сделать исключение. — Ир подлечит.
— Не хватало, чтобы Нер-Рорг севера умерла от столбняка в Лейхгаре. Пусть лекарь осмотрит, — Элиот оставался непреклонным. Навыки колдуна были ему неизвестны, а в своем лекаре он был уверен.
— Ир меня подлечит.
Тувэ всё-таки вырвала запястье из его хватки. Подняла с земли меч, отошла на несколько шагов, взяла ножны.
— Бывали раны и пострашнее, — она закрепила меч на поясе и помахала рукой. — А это пустяк, который даже внимания не стоит.
Элиот тяжело вздохнул. Спорить с ней под пристальным наблюдением придворных совсем ему не с руки. Да и к чему портить хорошее настроение?
— К тому же, трофей стоил маленькой ранки, — Тувэ обмотала шнурки вокруг рукояти меча и усмехнулась.
— Если вам приглянется ещё какой элемент моих одежд, вы только скажите — отдам не задумываясь. Незачем идти на кровавые жертвы.
Он тоже убрал меч в ножны и отдал его слуге. Из рук Фелиции забрал свой камзол, надел, но застёгивать не стал. Вопиющая небрежность. Но какая разница, если рубаху ему в приличный вид не привести?
— Какая неслыханная щедрость, — фыркнула Тувэ, скрестив руки на груди. Явно забылась, потому как в следующую секунду лицо её искривила гримаса боли. Она заковыристо выругалась на северном наречии, потряхивая раненой ладошкой.
— Пусть тебя скорее осмотрит колдун, — подойдя близко, зашептал он, чтобы никто посторонний не мог услышать. Не хватало ему ещё хлопотать за северянина, которого возжелают Башни.
— Да какое твоё дело? Ну помру, тебе же лучше, — недовольно зашипела. А Элиот недоволен был ещё больше. Не волновался, нет, злился, что она ни в какую не желает ему подчиниться, даже в такой сущей мелочи.
— Я уже говорил, каждое твоё действие бросает тень и на меня. Вот это, — глазами указал на руку, — в том числе. Лечи.
Тувэ цокнула языком и закатила глаза. Элиот тяжело вздохнул. И вот эту девушку он целовал пару минут назад? Недоразумение, не иначе.
— Хорошо, поняла. Прошу меня простить. Пойду зализывать раны.
Она сделала очень жуткий и кривой книксен, окликнула своего колдуна и направилась в сторону казарм, даже не дождавшись его дозволения. Не-е-ет. Королевой ей не быть. Точно не быть. Его личный шут — единственное, что может из неё выйти толкового.
Сопроводив Фелицию до её покоев и переодевшись в своих, Элиот двинулся к кабинету. Два королевских стражника молча следовали за ним. В случае чего он мог бы и сам за себя постоять, но королю ведь не положено ходить одному. Он с трудом отбился от назойливого сопровождения советников и министров. Как будто у них совсем не было иных забот, как только следовать за ним по пятам и нудеть.
Фелиция тоже не радовала его. После поединка с Тувэ как с цепи сорвалась. Повисла на нём, требовала внимания, хотя знала — он не приветствует навязчивость в своих фаворитках. Может быть, пришла пора сбить с неё спесь? Впрочем, обычно подобным занималась королева. Это его бывших жён уязвляло наличие у него любовниц, ему-то что? Вот он и не заботился. Леди сами урезонивали друг друга, сами друг от друга избавлялись.
В кабинете его уже дожидались. Только два человека могли явиться и ждать его вольготно на рабочем месте: Камеристка, потому что от неё и так даже в отхожем месте не спрятаться, и Маркиз Конан Бирн, верный друг и канцлер. Камеристка утром уже почтила его своим присутствием. А значит, ждать его мог только…