Это идеальный план, вечером придёт Арни, и он расспросит его про замысел.
***
С того дня Хильда ходит чернее тучи. Нет, не от смерти Луизы, её она давно вырвала из своей души. Её гложет положение дел, количество раненых, которых с каждым днём становиться всё больше и больше. За ними не успевают ухаживать и оперировать, многие умирают от ран ещё в дороге, а места для захоронений больше нет.
Многих лекарств просто нет. Людям ничего не остаётся, кроме как умирать в муках.
В последние дни она больше чувствует себя монашкой, а не медсестрой. У нее ищут утешения и помощи. Люди снова стали вспоминать о Боге и молиться, всё это начинает походить на место для душевнобольных, хотя так оно отчасти и есть. Вначале никто не верил в Бога, его презирали и уничтожали, а теперь все о нём только и думают, молятся, чтобы тот спас их жизни.
Вечером в маленькой комнатке, где единственным источником света была лампа, стоявшая на столе, Хильда просыпается от стука в дверь. Девушка, открыв, удивляется, когда видит Якоба, который протягивает ей письмо. Она берет его, и он тут же исчезает из её поля зрения. Хильда закрывает дверь и садится на кровать. Открывает письмо и внимательно читает. С каждой строчкой на её лице всё больше и больше проступает удивление, перемешанное с радостью. Прочитав письмо, она встаёт, прижимает его к груди и начинает кружиться по небольшой комнатке, не может поверить в прочитанное.
Она быстро собирается с мыслями и сжигает письмо от пламени свечи, что стоит возле кровати. Вытянув из недр шкафа чемодан, начинает собирать вещи. Нельзя терять ни минуты, если не сейчас, то она никогда не уйдет. Как только наступит полночь, она сбежит. Карта с собой у неё есть, она взяла её ещё из Берлинского госпиталя.
Собравшись и приготовив карту, она села и посмотрела на часы, до полуночи оставался час. Один час, чтобы подумать и вспомнить всё, один час на то, чтобы начать кого-то ненавидеть или любить. Как много можно сделать за один час: убить человека или провести сложную операцию и спасти ему жизнь. Хильда хорошо научилась знать меру и цену времени. Никакие деньги мира не сравнятся со временем, все преклоняют колени перед ним, ибо только оно определяет исход сражения, прочность дружбы и любви. Только оно определяет смысл человеческой жизни и её исход. Только благодаря отведённому времени мы понимаем, что всё рано или поздно кончается.
***
На пикнике унылая, даже агрессивная атмосфера, спрятанная за хорошо натянутыми улыбками и приветствиями. Стоя рядом с оберфюрером, Тилике особо ощущает её. Арни стоит с правой стороны и помогает Готтеру, в то время как Тилике называет имена гостей, которые подходят поздороваться. Они много раз сталкивались с другими адъютантами, но ограничивались лишь приветствиями. Они на службе и должны быть рядом со своими начальниками.
Часа два спустя, когда гости уже охмелели, Тилике знал, что лучшего момента для побега быть не может, поэтому, отпросившись в нужный момент, они с Арни отошли. Арни нужно взять взрывчатку, он согласился подвезти Тилике и высадить неподалёку от границы. Оба чувствовали напряжение. Тилике было жаль Арни, он мог стать прекрасным человеком и хорошим мужем, но выбрал путь крови. Он знал, что сердце его черно, и злость, что таится в нём, не может сравниться со словами, что он говорил ему. Он выбрал для себя путь и пока он не пройдет его, то не успокоится.
Они подъехали к нужному месту. Мужчина взял вещи и посмотрел на Арни, тот на него.
— Спасибо вам за всё, вы отличный человек, —сказав это, Арни обнял его.
— Ты тоже отличный парень, — после этих слов Арни взял взрывчатку и, сев в машину, поехал обратно. Тилике, мысленно попрощавшись с ним, пошёл в сторону границы, где они должны встретиться с Хильдой.
Волнение зашкаливает, ноги подкашиваются, он прислушивается к любым изменениям и звукам, но ничего не слышит. Идёт дальше и выходит к небольшому лесу рядом с границей. Он кладёт рюкзак и ждёт её. Ожидание очень сильно мучает его. Может, она передумала или вовсе не придёт? А может, он неправильно написал? Тысяча вопросов вспархивают в голове, как бабочки, но моментально падают обратно, когда из-за дерева он видит её.
Она в сером платье до колена, кофте и косичками, едва касающимися плеч.
— Хильда, — шепчет Тилике. Они стоят и смотрят друг на друга минуты две, а потом бегут навстречу и обнимают друг друга. Долго-долго. Крепко-крепко.
Они смотрят друг на друга и целуются, как тогда на вокзале. С той же нежностью и с той же наивной влюблённостью.
========== Часть 20 ==========
— Тилике, это ты, — задыхаясь, говорила Хильда.
— Конечно я, а кто же ещё? Правда, я немного покорёженный и искалеченный. Но тот же Тилике, что стоял перед тобой в далёком тридцать девятом году, — они смотрели друг на друга и не могли налюбоваться.
— Какой план? — спросила она его спустя время.
— Нам нужно оказаться в Австрии, но для начала — пересечь границу незамеченными. А с учётом того, что я сбежал, могут быть проблемы.
Хильда обдумывала возможные пути, пока добиралась сюда. Все они требовали подготовки, времени, которого у них, казалось, совсем не было.
— Как мы пересечём границу и страну? Это займет не один день, если пешком, — обеспокоенно спросила она, надеясь, что у Тилике все же есть план.