Исчадье не подавало признаков жизни.
— Эй, — проорал я в зияющий чернотой погреб. Черт, ну не крысы же ее утащили, в самом деле.
— Шеф, а что он имел в виду, когда сказал, что ни разу втроем не пробовал? — поинтересовалась у меня за спиной Альбинка.
— Тебе это именно сейчас выяснить надо? — пропыхтел я. Да я под пытками не признаюсь, что имел в виду этот придурок. Иначе рискую оказаться в подполе со сломанной шеей. — Эй, Клуня, где ты?
— Надо спускаться, — открыл Америку Бобок. — Я не могу, у меня клаустрофобия, никтофобия, арахнофобия, мизофобия, аматофобия, паралипофо..
— Хватит, — гаркнул я, боясь что еще немного и просто одурею. Лучше уж в погребе с исчадьем, чем вот это вот все. Я опустил тапок на ступеньку, подскользнулся и молча полетел вниз. Это уже становится традицией.
Приземление было скорым и болезненным. Я отбил копчик, разодрал ладонь, пытаясь в полете уцепиться за ржавую лестницу и выдрал клок из нового костюма. Эдак я скоро голым останусь.
— Эй, шеф, вы как? — робко спросила сверху Альбинка. Ктулху все еще бубнил перечисляя свои фобии.
— Как огурец, — простонал я, и нащупал рядом с собой сладко спящую Феню. Она за километр воняла вином и была пьяна вдупель. Черт, это же винный погреб.
— Ты пришел за мной, мой принц, — хихикнула эта паразитка, закидывая на меня легкую ногу. Я тут же забыл о травмах. Черт, мало мне порванного пиджака, так и брюки сейчас треснут по швам. Это ненормально, потому что пьяные бабы меня ну вот совсем никогда не возбуждали. — О, да ты у нас вооружен и очень опасен? Я польщена.
Девка с быстротой белки перетекла с пола на меня, и оседлала, как племенного жеребца. Как раз в этот момент чертов погреб наполнился светом, и в проеме над нами появилась Бинкина голова
Глава 12
Настоящий мужчина всегда добьется того, что хочет женщина.
(народная мудрость)
Фекла Быковских
Дура, дура, дура. Я чертова идиотка, у которой в башке пережеванная манная каша вместо мозга. Надо было валить сразу, как только варвар мне это предложил. Бежать без оглядки. А не лежать сейчас ледяным компрессом на разрывающейся с похмелья башке, мучаясь мыслями о чертовом мерзавце. И мыслями, заметьте, далекими от ненависти и презрения. Черт, да и думаю я все больше не в целом об этом аспиде. Прости господи, а о вполне определенной части его организма.
— Эй, ты жива тут? — послышался бодрый голос мучителя из-за двери.
— Нет, отдуплилась, и теперь брожу бестелесным призраком, держа в лапе фонарь Херона, — вредно простонала я.
— Жаль. А я хотел тебе рассказать, что сделали два дебила, одну из которых я считал адекватной, и доверял, — хмыкнул варвар, пробуждая мой воспаленный мозг, но не тело, похожее на набитый камнями бурдюк.