— Ты почему не спишь? — тихо интересуется он, стараясь не разбудить спящих на соседних койках соседей.
— Думаю о том, что будет с родителями и друзьями, — Дюпэн-Чэн грустно улыбается в темноте.
— Алья, наверное, будет рвать и метать, а еще непременно попытается сорваться на поиски нас, а Нино будет ее отговоривать, — Маринетт тихо смеется, утыкаясь лицом Агресту в шею. Адриан тянет ее за собой, и старушка-кровать устало скрипит под их весом.
Маринетт знает — любви не существует. Да и не нужна она — звезды же есть.
(И с тех пор Дюпэн-Чэн видит их все чаще).
Комментарий к Решающая спичка
Только давайте не будем спорить о том, бывают ли боль и кровь при первом сексе, ладно? У всех все по-разному, может быть - может не быть. Считайте, Маринетт не повезло.
Ошибки в пб.
Кстати, это еще не конец. Будет что-то типа эпилога, но я до самого конца буду молчать о том, хорошо все закончится или нет.
Жду отзывов (и, возможно, теорий) по поводу этой и последующей части. Ваш Кот<3
========== Пламя ==========
Осенние солнечные лучи мягко играют с водной гладью мелкой речонки с довольно быстрым течением. Погода и не теплая, и не холодная еще; едва различимый аромат мороза стоит в воздухе, наполняя легкие необъяснимой свободой и легкостью. Серебристый иней в утренних лучах солнца блестит тонкой корочкой на жухлой траве. Яркие, пестрые кленовые листья выглядят слишком неправильно рядом с этим хмурым платиновым небом, словно веселый клоун в рыжем парике, насмехаясь, сидит среди скорбящих людей на похоронах.
Хрупкая, неправильно худая девушка с короткими черными волосами, укутанная в пестрый клетчатый плед, сидит на обмерзлой лавочке. Дыхание, — слишком прерывистое, — вырывается белоснежным, хрустальным парком, от чего бледно-розовые губы покрываются тонкой, легко рвущейся, едва ощутимой пленкой. Рядом, собранные горкой, поздние яблоки ютятся на деревянной лавке, удерживаемые рукой девушки.
У нее мертвенная бледность в последнее время и слишком холодные, слабые руки.
У Маринетт кружится голова, и с самого утра яростное желание не вытаскивать свои кости, обтянутые сетью вен и пленкой тонкой кожи, из кровати, но она упорно продолжает глядеть в сторону калитки, ведущей в ее любимый мирный уголок — сад. На телефон приходит совершенно глупое и не нужное сейчас сообщение.
[Ты еще во дворе]
Не вопрос — утверждение, достойное упрямого и немного непонятного для Дюпэн-Чэн характера юного светловолосого, — и не в меру серьезного, — Агреста.
[Ты скоро вернешься?]
Слабые пальцы едва слушаются своей усталой хозяйки. У Маринетт, кажется, вся жизнь такая — сложная, непослушная, короткая.
[Ты же знаешь, нужно уладить все проблемы с нашими новыми нелегальными документами]
[Прости]
Ее сообщение, как хрустальный плач младенца, как вся боль, скопившаяся в душе юного Адриана Агреста, пожалуй, повзрослевшего слишком рано.
Сердце болит. И голова. И кости.
Маринетт уже давно не чувствует едкого дыма на кончиках волос, слез счастливо-безумного смеха и тяжести латексной маски на лице.
И лезвия больше нет. Ничего привычного и родного больше нет.
Только все чаще уставший и раздраженный Адриан Агрест и болящие от недостатка витаминов кости.
Морозный осенний ветер треплет короткие черные волосы.
*
Легкая морось дождя прибивает пыль на асфальте, оставляет мелкие крапинки на тротуарной плитке, придает воздуху влажный, свежий аромат. Сердце колотится о ребра быстро-быстро и, кажется, готово выпрыгнуть от нелепого, простого и обыденного счастья, отчего и небо выглядит не таким хмурым, и день не таким ужасным, и жизнь простой и легкой.
— Зонта у нас с тобой, конечно же, нет, — задумчиво произносит Адриан, неслышно подходя к своей девушке со спины.
— Конечно же, — с улыбкой отвечает Маринетт, выбегая из-под навеса, укрывающего серое, невзрачное здание с темными решетчатыми окнами. Она кружится под легким дождем, выбивая каблуками туфель какой-то свой, особенный ритм, подпевая мелодии ветра и туч.